Частушки

1945-47-й год. Мы живём на границе с Польшей в небольшом белорусском городке Пружаны. Через нашу квартиру в одноэтажном доме-бараке по улице Пожарной №1 проходят все авиаторы, возвращающиеся из Германии, Австрии и аэродромов прибалтийского побережья. Но это всё проза-ру.
Кстати, я уже в конце 60-х узнал, что с другой стороны этой границы в таком же городке жили Высоцкие со своим сыном – будущим талантливым поэтом и артстом, в доме которых также  останавливались спешащие к своим семьям в Смоленск, Москву, за Урал офицеры, правда, не авиаторы.
Несколько раз заезжал к нам туда-сюда любимый мной и всеми капитан Маргулис, фоторепортёр, журналист, балагур и всезнайка. Только один раз он по пьянке прочитал понравившиеся всем и мне, и запомнившиеся на всю жизнь частушки. Впервые и я их прочитал через 60 с лишним лет на концерте для ветеранов в 2008 году в московском кинотеатре «Вымпел». «А я слышал их во время войны», – вдруг сказал один 86-летний солдатский генерал в отставке. «Бросьте, этого не может быть, – усомнился я, – день рождения этих частушек не ранее 45-го». Подошла к нам пожилая, увешенная медалями женщина, и туда же: «Слышала-то слышала, но что-то не так». «Во, интрига, – запало мне в мой винчестер памяти, – надо выяснить, что к чему».
Разгадал я, наконец, эту загадку. Будут заказы – опубликую этот детектив.
А как тут быть? Ведь на своей странице я не могу чужие стихи приводить. Плагиатский контрафакт получится… И решил я завести свой сборник по имени «НЕ МОЁ». Мне есть, что туда помещать. А пока я приведу эти частушки.

ЧАСОВЩИК
Слова и музыка на другом листике (потом всё расскажу, попозже). Но музыка напоминает немного романс "Напрасные слова..."


Когда ко мне клиент
Заносит в мастерскую
Старьё, а не часы,
И вместо гирь балласт,
- Напрасно принесли, -
Клиенту говорю я,-
Починка не нужна
И ничего не даст.

Часы пока идут,
И маятник качается,
И стрелочки бегут,
И всё, как полагается,
Но главная испорчена пружина,
Разболтан ход, трещит машина.
Часы испорчены, и это ясно всем –
Их просто надо выбросить совсем.

Вот армия врагов
Пошла на нас походом.
Она была сильна
И как часы точна.
Но мощный наш удар
Нарушил точность хода –
Машина вражьих войск
Всерьёз повреждена.
¬
Часы пока идут,
Пока язык болтается,
И руки держат кнут,
И всё, как полагается,
Но механизм то отстаёт, то скачет,
То вдруг орёт, то громко плачет.
Часы испорчены, и это ясно всем –
Их просто надо выбросить совсем.

Сложнее всех часов
Устройство человека.
У Трумэна солдат,
Ну, прямо, автомат,
А сам он по мозгам
Давно уже калека,
И этот механизм
Исправить можно так.

Часы пока идут,
И маятник качается,
И стрелочки бегут,
И всё, как полагается,
Но главная испорчена пружина,
Разболтан ход, трещит машина.
В часах есть качества и волка, и лисы,
И ясно всем, что это не часы.

Точнее всех часов
Кремлёвские куранты,
Московские часы –
Вот лучший в мире ход.
Коль говорит Москва:
– Проверьте своё время, –
И тот, кто хочет жить,
Лишь по Москве живёт.

Часы в Москве идут,
И маятник качается,
И стрелочки бегут,
И всё, как полагается,
Их механизм историей проверен,
Теперь весь мир в их точности уверен.
Часы такие врать не могут никогда,
Они точны и точны навсегда.
Часы такие врать не будут никогда,
Они точны и точно бьют всегда.


1945, лето-осень.