Ох, закричать бы в голос и заплакать,

Ох, закричать бы в голос и заплакать,
И через крик излить свою тоску.
Но нет, нет сил – они иссякли;
Отчаянье влечёт опять к мосту.

Где первый раз ты губ моих коснулся,
И о любви шептал так горячо.
Натешившись, ушёл и не вернулся,
Я ж догораю тонкою свечой.

А ненависть? О Боже! Это чувство
Моя душа не знала никогда.
И, как только она могла проснутся
В сердце, что было шелковым всегда.

Она мешает быть, дышать мешает:
То душит, то дугою жёстко гнёт,
Всех радостей и красок всех лишает,
То витой плетью грубо внахлест бьёт.

Что-то творится жуткое со мной:
Я вся сплошная боль и маята,
Словно играю я чужую роль.
Потух мой разум, слышать перестал.

Порой мне кажется, что я схожу с ума,
Сомнамбулой иду сквозь пустоту.
Одно мне ясно – виновата я сама.
Жила в те дни в восторженном бреду.

Я верила тебе, хотела верить.
Открыла своё сердце нараспах.
Ты называл меня прекрасной пери
С игривыми бесятами в глазах.

И вот стою над светлою водою,
Волна несёт, осенний жёлтый лист
А надо мною небо голубое,
День, как тогда прозрачен и лучист.

Но я отторгнута всей этой красотою.
Я сгусток боли – чёрная дыра.
Я покалечена, неверный мой, тобою
Закончена жестокая игра.