Открытое письмо читательнице

Для меня нет непререкаемых авторитетов. Многие не смеют верить себе, когда видят недочёты в произведениях известных авторов. Я не боюсь сказать правду. Одна из моих читательниц Дина обвинила меня в тщеславии, но не привела ни одного доказательства. Думаю, их у неё просто нет. Чтобы помочь ей начать критику моих переводов я решил показать, как это делается.  Для начала договоримся о постулатах, потом возьмёмся за доказательство правоты своих мнений. Иначе ни о чём договориться невозможно - у каждого свой вкус, а о вкусах не спорят.
 Возьмём за постулаты 9 заповедей Николая Гумилёва для переводчика. Все их выполнить невозможно, как невозможно выполнить десять заповедей Христа. Будем стараться  по способностям. Для исследования возьмём  известные сонеты Шекспира и переводы Маршака, которые я считаю лучшими, из всех существующих . Начнём с сонета № 7.


1Гляди: когда на востоке благодатное светило    
2поднимает пылающую голову, внизу все глаза
3отдают почести этому новоявленному зрелищу,
4служа взглядами его священному величеству;

5и когда оно взобралось на крутой небесный холм,
6напоминая крепкого молодого человека в расцвете лет,
7взгляды смертных по-прежнему любуются его красотой,
8сопровождая его блистательное [золотое] путешествие;

9но когда с высшей точки, на изношенной [утомленной] колеснице,
10как дряхлая старость, оно, шатаясь, покидает день,
11глаза, прежде преданные, отворачиваются
12от этого низкого участка пути и глядят прочь.

13Так и ты, теперь вступающий в свой полдень,
14Умрешь, никому не нужный, если только не заведешь сына.

Перевод Маршака.
Пылающую голову рассвет      (исчезло: гляди, светил о - заменил рассвет)
Приподнимает с ложа своего,
И всё земное шлёт ему привет,  ( привет слишком простецки,  почести ярче)
Лучистое встречая божество.

Когда в расцвете сил,  в полдневный час,
Светило смотрит с вышины крутой, -  (смущает крутая вышина)
С каким восторгом миллионы глаз   (о миллионах в оригинале речи нет)
Следят за колесницей золотой.

Когда же солнце завершает круг  (в оригинале зенит, не солнце, а колесница)
И катится устало на закат,
Глаза его поклонников и слуг
Уже в другую сторону глядят.

Оставь же сына, юность хороня,
Он встретит солнце завтрашнего дня.

Мой перевод:
Смотри, как воцаряется светило.
В пылающей короне голова,
К себе людские взоры обратило,
И слушает хвалебные слова;

На крутизну небес взошло неспешно,
Как крепкий человек в расцвете дней,
Красой величья, восхищая грешных,
Глядящих на его парад людей.

Пройдя  зенит, устав пылать возница,
Погнал на запад загнанных коней,
Увидев это, отвернулись лица,
Ему недавно преданных людей.

Не заведёшь, в свой полдень, себе сына,
Один, как солнце, встретишь час кончины.


Прочтите вслух, оба перевода и сразу почувствуете разницу. У Маршака  слишком
много гласных, язык вязнет, не хватает звонкости, чеканности. Пропало ощущение праздничности, торжественности.  В первой строке  воЦаряется, как праздничный салют озаряет мой сонет.
Всякому переводчику во всяком переводе приходится жертвовать частностями, чтобы сохранить целое, второстепенным - чтобы сохранить главное. Целое всегда складывается из частностей, изменения  в мелочах могут повличть на картину целого.
Солнце при переводе Маршака становится менее царственным и величественным, более близким и доступным:  "почет"  переводится как "привет", "служение"  - как "встреча", " священное величество"  превращается в "лучистое божество".
В шекспировском сонете солнце - это человек. Небесный путь солнца - развернутая метафора жизненного пути человека с его постепенным восхождением и нисхождением.  Замок  гласит: "Так и ты, вступающий ныне в свой полдень, умрешь, и никто не будет смотреть на тебя, если ты не родишь сына". Герой Маршака "встречает солнце" с земли, как будет встречать и его сын. Человек остается человеком, а солнце остается только солнцем.  Выпадают царственные метафоры. У Шекспира солнце, как человек, рождается и умирает только раз и ни "круга", ни "завтрашнего дня" для него нет.
Изменение трактовки одного образа влечет за собой изменение строя и смысла всего стихотворения.

Сонет №33

 1 Множество раз видел я, как великолепное утро
 2  чествует вершины гор царственным взглядом [глазом],
 3 касаясь золотым лицом зеленых лугов,
 4 позолачивая бледные потоки с помощью небесной алхимии,
    
5  но вскоре позволяет нижайшим тучам бежать
6  уродливой массой по своему божественному лицу
7  и, пряча от покинутого мира свой облик,
8  крадется, невидимое, на запад с позором.
   
9 Так и мое солнце однажды ранним утром озарило
10мой лоб всем своим великолепием,
11но увы, моим оно было только один час --
12скоро его от меня скрыла туча.

13И все же моя любовь его за это нисколько не презирает:
14земным солнцам позволено иметь пятна, когда в пятнах солнце небесное.

Перевод Маршака:
Я наблюдал, как солнечный восход
Ласкает горы взором благосклонным,
Потом улыбку шлёт лугам зелёным
И золотит поверхность бледных вод.

Но часто позволяет небосвод
Слоняться тучам перед светлым троном.
Они ползут над миром омрачённым,
Лишая землю царственных щедрот.

Так солнышко моё взошло на час,
Меня дарами щедро осыпая.
Подкралась туча хмурая, слепая,
И нежный свет любви моей угас.

Но не ропщу я на печальный жребий, -
Бывают тучи на земле, как в небе.

У Маршака вместо "державного взора" - "благосклонный взор", вместо "блеска" - "щедрые дары", вместо "позора" - "лишение щедрот". Шекспировское солнце - блистательное и властное.  Маршак называет свое солнце "солнышком. Шекспировское назвать "солнышком" немыслимо. Перед нами два совсем разных образа.
У Шекспира "солнце... позволяет тучам бежать по своему божественному лицу и скрывать его образ от мира, между тем как оно незримо крадется к западу". При переводе Маршаком умеряется яркость, усиливается "воздушность" и мягкость. Прочтя мой перевод, вы убедитесь, что многие эти недостатки исправлены. Державное солнце ступает на вершины гор, блистая лучом, золотя потоки и озаряя луга державным взором. Солнышком его уже не назовёшь.

Мой перевод:

Не раз я видел, глядя на восток,
Как солнце на вершины гор ступало,
Лучом блистало, золотя поток,
Луга державным взором озаряло.

Но снизу тучи появлялись, вдруг,
Закрыть себя светило позволяло,
Блиставший лик за грязной массой тух,
От взглядов прячась, солнце убегало.

И я однажды страстью запылал,
Когда мой лоб ты взглядом озарила,
Он щедро грел, сияньем восхищал,
Увы, лишь час,ты мне меж туч светила.

Моя любовь тебя не презирает -
Без пятен, даже, солнце  бывает.

Замок переведён точнее, чем у Маршака. Он врезается в память, как резец в гранит.

20 сонет
Подстрочник:
1Лицом женщины, написанным рукой самой Природы
2обладаешь ты, господин-госпожа моей страсти;
3нежным сердцем женщины, однако, не знакомым
4с непостоянством, которое в обычае у обманщиц -- женщин;

5глазами более яркими, чем у них, но без их обманной игры,
6красящими [золотящими] любой предмет, на который они глядят;
7мужской статью, которая все стати превосходит,
8похищает взоры мужчин и поражает души женщин.

9Сперва ты создавался, чтобы стать женщиной,
10но затем Природа, творя тебя, воспылала к тебе любовью
11и занявшись добавлением отняла тебя у меня –
12добавив нечто, мне вовсе не нужное;

13но поскольку она предназначила тебя для удовольствия женщин,
14пусть  будет  моей твоя  любовь,  а использование твоей любви  -- их сокровищем.


Лицо – шедевр, написанный природой,
Ты мне и господин, и госпожа.
Нежнее женщин сердцем, но отроду,
Живёшь, лишь, постоянством дорожа.

В глазах нет ни притворства, ни обмана,
Сияя взгляд,  предметы золотит,
Мужская стать, стройнее нету стана,
Такой - мужчин и женщин покорит.

Создать пыталась женщиной природа,
Влюбилась и добавок создала,
Порадовала женскую породу,
А у меня навеки отняла.

За это на природу не досадуй,
Дружи со мной, любовью женщин радуй.



Лик женщины, но строже  совершенней
природы изваяло мастерство,
По   женски ты красив, но чужд измене,
Царь и царица сердца моего.

Твой нежный взор лишён игры лукавой,
Но золотит сияньем всё вокруг.
Он мужествен и властью величавой
Друзей пленяет и разит подруг.

Тебя природа женщиною милой
Задумала, но, страстью пленена,
Она меня с тобою разлучила,
А женщин осчастливила она.

Пусть будет так. Но вот моё условье:
Люби меня, а их дари любовью.

Любому, хоть, немного,  разбирающемуся в стихах ясно по стилю, какой из этих сонетов мой. Догадались?  Теперь сравните их с подстрочником.

Большого труда не стоит увидеть, что первый точнее. Во втором варианте в первом катрене строчки поменяны местами, Шекспир пишет  не царь- царица - а господин и госпожа,  нежнее сердцем  в переводе Маршака по –женски ты красив. Чем дальше, тем больше. В оригинале: природа, полюбив,  сделала добавок, чем отняла меня  у тебя, Маршак упростил - до судьба  разлучила.
В замке  Шекспир другу никаких условий не ставит. У Маршака: Но вот моё условье. У меня :

За это на природу не досадуй,
Дружи со мной, любовью женщин радуй.

Ясно, чеканно и точно по подстрочнику.

Думаю на первый раз хватит.