поэма Аркаим

                Посвящается моему Учителю
                Прадипу Ранджану  Мишра
                "Благо будет, благо тому,
                Чье Истине лучшее благо"
                Ормазд-яшт, Авеста.
1.
Сокровищ Трои мне совсем не надо,
Не соблазнят своею красотой.
Ты для меня волшебный Эльдорадо
Мир Аркаима солнечный, живой.

Не унести весь мир в своих ладонях,
Прости меня, немного я взяла
Земли на память о лихих, каурых конях,
Что мчались здесь, зажавши удила.

Они летят, как будто, и поныне,
Что для Вселенной краткие века?
И в ослеплённой царственной гордыне
Их направляла крепкая рука.

Покой и мир был призван дать порядок.
Пифагорейский круг не разорвать.
В него вписали не воздушный замок,
Арийцев-воинов бесчисленную рать.

Таких кругов осталося немало.
На километры тянется их след.
Завеса времени подняла покрывало
И тайны часть, ведущей счёт от Вед.

Раскол земли едва ль до половины
Достал. И почва разошлась. Ворота
в ад. Знать, есть тому причины,
Но есть и рая маленькая часть.


                1               
То в неостывшем кратере вулкана
Не утихает жизни хоровод.
Поля -сама цветущая поляна,
Два урожая собирают в год.

Не счесть в реке разнообразной рыбы,
Переливается златая чешуя,
К столу хозяйскому существенная прибыль.
Несёт и арьев сильная струя

Не супротив несущего теченья,
А часть воды, от русла отвернув,
Бежит в поля для орошенья.
В подобье стиснутая труб.

На зольной почве колосятся злаки.
Их обрабатывали, трудности презрев,
Левой и правой рукой делая взмахи,
Обе руки к Ахунвару* с молитвой воздев.

Еденье хлеба - лучшее есть благо.
Рыдают дэвы**, убегают прочь.
Дни сочтены, их окружают с флангов,
Когда в муку идёт зерно толочь

Жена простая праведного мужа.
И изобилье капает у рта.
В округе вара*** снег, лютует стужа,
Но мириады**** мирного скота.
____________________________________
*Ахунвар - среднеперс., то же, что авест.
Ахуна-Варью, "Господь наилучший".
**Дэвы - силы зла, порождённые Анхра-Манью, авест. Злой Дух.
***Вар - авест. ограда.
"^'Мириады - 10 000




                2
Стоят в оградах, им в достатке сена,
Пережидают затяжные холода,
И наводнений бесконечных смена
Не донесёт тлетворный дух сюда.

Растает лёд и разольются реки,
Впитает влагу почва, потеплев,
И равномерно каплю каждую рассеет,
И близок злаков долгожданный сев.

В апреле воздух свеж на половодье,
Травинке юной радуйтеся вновь,
Обширных пастбищ вырастет угодье, 
 И показалась робкая любовь.

Стучится в дом, где ждут её прихода.
Где возрожденье, места нет зиме.
И в прошлый год в такое ж время года
Она виднелась также по весне.

К брегам пологим женщины сбегали,
Смотрелись в зеркало хрустальных, чистых вод.
И неизменно с грустью отмечали
Как старил каждый уходящий год.

Высокой моды ненасытный ангел
В них тайно жил и жаждал иногда,
Чтоб вдохновенья разгорался факел,
Созревший плод упорного труда.

И к красоте первичны устремленья,
Черты лица классически строги,
И их подчёркивали с яшмой украшенья.
В музее две я видела серьги.


Вот появился Митра* благонравный,
Сопровождая огненный по небу диск,
Отец просторных пастбищ и людей,
державный,
Заотра** славит твой прекрасный лик.

Когда же кто поднять посмеет взоры,
То ослепляет Солнце своих слуг,
Ему свернуть под силу горы
Или исчезнуть незаметно вдруг.

Под ним паук крестовый неуклюже
За тенью вслед вдогонку припустил,
Уж очертил ногами полукружье,
Пока за день не выбился из сил.

Луна взойдёт, торжественно сияя,
Хозяйка снов, холодная, молчишь,
Ты свет изгнала, тьму предпочитая,
Не греют тело только вот лучи.

Прикрылось небо лунным диском,
Как апельсин оранжевый смущён: -
"Возьми меня, - кричал, - а я не близко"
И укатил, смеясь, за горизонт.

Сколь необычны звёздные фигуры,
Не затерялась Тиштрия*** средь них,
Очаг далёкий внеземной культуры,
Струящий свой живительный родник.
___________________________________
"Митра - божество арийского пантеона,
бог договора, также бог-судья и солнечное
божество, сопровождающее Солнце в его
прохождении по небу
**3аотра - смесь сомы с молоком и
другими растениями
***Тиштрия - Сириус




Путь к совершенству бесконечен,
Эфир далёк и первозданно дик,
В краю земном, где спето столько песен,
Семь ближних звёзд командуют людьми.

Душе усталой предоставив отдых,
Такой короткий за бегущий век,
На рубежах земных, а также звёздных
К огню стал близок древний человек.

Не потому ль язычниками стали.
Огнепоклонники, ваш идол яркий свет.
Сгорали в нём никчемные печали,
Ему давали одному обет.

В богах искать ли будете ответа
За день, когда на каменный алтарь
Лилась всю ночь до самого рассвета
Животных кровь и поднималась хмарь.

Числа им нет, тем жертвам падшим.
Тельцам и овцам, козам, лошадям,
Гораздо хуже соболезновать скорбящим,
По сыновьям погибшим матерям.

И повторится жертвование снова.
Так кровь за кровь, Священный Дух, прими,
Крутясь в струе воздушного покрова,
Мерцают холодно астральные огни.

И за луной, зачем, не зная только,
Кровь, как вода, бежит уже быстрей,
И Млечный Путь стелится тонким шёлком
Пред бледной дамой чувственных ночей.



А в глубине души смятенье.
Тревожат сонмы непонятных чувств,
И чем сильней бездумное веселье,
То тем острей и глубже будет грусть.

Душа быка полна страданий,
Ахуры-Мазды одинокий Дух,
За что ему дал столько испытаний?
Под оком пастыря сквозь Арту* поведут.

Тельцов, тучнеющих от корма и свободы,
Потомкам Воху-Маны** все сродни.
На лоно щедрой спелости природы,
Добро и Ложь не знает там границ,

На поле брани пусть столкнутся лбами,
И Ложь забьётся, трепеща в руке,
Два близнеца, рождённые врагами,
Но выбор наш - кому идти за кем.

Но всё равно, останется в равнинах
Немало тех, в кого вошла стрела,
Батальных сцен безрадостна картина,
Война внезапно жизни унесла.

Как хорошо заснуть не на земле,
Накрыв её своим холодным телом,
А умереть с мечом в руке в седле.
И оказаться сразу за пределом.
___________________________________

"Арта - авест. Истина, Правда
**Воху Мака - в зороастризме дух скота и небесный образ общины оседлых скотоводов

Тем, о котором мы так мало знаем,
За мост Чинвад* перелетев душой,
И Воху-Мана там, недосягаем,
Введёт её в нетронутый покой.

А Ардви-Сура** с раннею зарёю
Укажет путь, который чист и светл,
И поведёт безмолвно за собою
Народ, который жил уже оседл.

Предвестник бури - краткое затишье,
Умолкли птиц весёлых голоса,
Уж ко всему, казалось, безразличье,
Но дождевая видна полоса.

Перед ненастьем повисает душно
Тяжёлый звон степи предгрозовой,
Несёт навстречу ветру непослушно
Дикарский конь с оборванной уздой.

Метая молний огненные стрелы,
Здесь побывал языческий Зевес.
Ему, как будто, тесны все пределы
И разверзался свод под ним небес.

Был, безусловно, дождь для урожая нужен,
И город рос, ухожен и умыт,
Болел зимой, на воздухе простужен.   
О, Боже мой, как прост крестьянский быт!

Был окольцован водяным каналом
И чередой защитных толстых стен,
Жил со своим неписаным уставом,
И Бог хранил, вдобавок, от измен. _
_________________________________
'Чинвад - мост, выстроенный Маздой, через него прекрасная дева переводит души добрых людей на горную цепь Хара.
"Ардви-Сура ~ Венера





Нависло низко пасмурное небо,
Почти коснуться можно туч рукой.
О, смелый воин, где б ты ни был,
Пребудет вечность Космоса с тобой.

Повалит с ног напиток Бога - Сома,
Рог осушить положено до дна.
Сильнее крепости в нём рома
То ль мухомор пьянит, то ль белена.

Ах, сколько было с Сомой превращений,
Её срывали по особым дням,
И совершалось таинство брожений
Посредством зёрен лучших ячменя.

Ты вечный Дух, священный Сома,
О, протяни божественный свой знак.
Один глоток, и разлилась истома,
И впереди рассеялся уж мрак.

Лишь похвалу заотре расточая,          
Как молоко, вскипает гневно страсть.
Какая сила вырвалась большая!            
В ней беспредельна всяка жизнь и власть.

Приходит Мазда в ясное сознанье,
Спасибо Соме жёлтому - подателю всех благ.
За Правду я и доброе желанье,
И поддержу ваш стынущий очаг.

Двадцатку имён от Фрахштья* до Мазды**
Имею. Разум я, истина я, Сила, я всё.
Молитесь ночью и днём, о днях забыв праздных,
От Лжи Греховной тот будет спасён.

____________________________________
*Фрахшгяья - авест. "Вопрошаемый", "Тучный"
**Мазда - мудрый




Его устами молвил Заратуштра,
Четвёртый правящий наместник в той земле,
Спитамы* рода, враг лживого Друджа**,
Защитник нищих скотоводов в серой мгле.

Молился он об обладанье силой,
Отнятой у заклятого врага,
Чтоб долголетье в каждый дом входило,
И был хозяин счастлив и богат.

Гончар умелый радовал посудой,
Чтоб пища в ней всегда была вкусна,
И было жирным праздничное блюдо,
И пела, сердце радуя, зурна.

И приносил охотник уйму дичи,
Давал приплод, кормясь на сочных травах скот,
Приумножались добрые привычки,
Для многих дел воздвигнутый оплот.

И первый сеятель, что бросил в землю Веру,
Не поленился вырвать сорняки,
Кто мыслям мудрым и делам знал меру,
Растил детей V. обжигал горшки.

А в печь вручную нагнетали
Мехами воздух. Плавилась руда.
Вода с колодцем тягу создавали,
Так получалась оптимальная среда.

С колодцем печь с трубой соединялись.
На дне, на кольях, кто б подумать мог,
По-скотски челюсти смеялись!
Но человек для них был полубог.

____________________________________
*Спитама - предок Заратуштры в 14
поколении
**Друдж - авест. "Ложь"




И вот готов отличный медный слиток.
Не превзойдён металлургический процесс,
Он протекал от глаз от посторонних скрыто
И перегнал наш длительный прогресс.

Сыны мужей, юнцы и земледельцы,
Для ремесла и воинства годны,
Вставали в строй во имя мира ополченцы,
В дозоре видели их на верху гряды.

Орала бросив, за мечи бралися,
Набег кочевников умело отразив,
И ими сам Верховный Жрец гордился,
По чарке каждому из погребов налив.

И после бурных, доблестных застолий
Не ради них, но возносился гимн
С холма, похожего на римский Капитолий,
Что нерушим великий Аркаим.

Да будем волею союза мы хранимы,
В котором пять божественных стихий,
Но нет кувшина цельного из глины
И порвались истёртые мехи.

Любая жизнь, увы, так быстротечна,
До смерти шаг длиною в жизнь один.
Смерть безраздельно властвует и вечна,
Распоряжается над всем, наш господин.

Почтенный жрец или обычный воин,
В могилах разных надлежит им быть.
Положат рядом то, чего достоин,
Чтобы о большем не могли просить.

Как в усыпальницах, рассеянных в Микенах,
Не заглянул куда мятущийся пожар,
Печатью пыльною лежать остались в стенах
Любовь и гнев изменчивой Астар.

Отбросив ретушь праздничного грима,
Ко временам оборотясь иным,
Враз оскудели земли Аркаима.
Огромный дом стал вскоре нежилым.

Земля бесплодная достойна, лишь сожженья,
Конец пирам - грядёт Армагеддон,
Крушат дома, им нет уже прощенья,
Пал Аркаим за час, как Вавилон.

Господен глас велит дома покинуть.
В движенье жизнь и не бывать концу.
Последним взглядом марево окинуть,
Размазать пот и слезы по лицу.

Мы плоть Твоя, сомнения и страхи
Гоните прочь. Наш неизведан путь.
Мы стали как бродячие собаки.
Вот почему так сдавливает грудь.

Едва ли жалко жителей суровых,
Когда слабела Вера не по дням.
И лишь хранят свидетели прихода Иеговы
Тоску по угнанным языческим коням.
               
Иль вышла как-то крупная ошибка,
Презрели арии запрет своих богов,
Разорвалась связующая нитка
Любовных уз, как иллюзорных снов.

И боги сжечь тот город приказали,
Заполыхали в ярости дома.
Жрецы послушно волю исполняли,
Вошёл огонь в квартиры, как чума.


Он уносил историю с собою,
Но всё равно не выжег всё дотла.
И через год с ворвавшейся весною
Другая жизнь в тот край степной пришла.

Иль, может, гнев свирепого вулкана
Заставил ариев пройти десятки стран.
Дошли до Индии и до границ Ирана
И, наконец, остановились там.

Для сохранения священных знаний
Писали золотом Авесту вместе с Занд*,
Внеся в архивы редкие собрания,
Хранили их Виштасп** и Папакан***.

Едва записана история из кожи,
Авесту сжёг коварный Искандар****,
Но до конца её не уничтожил,
Завоевателем войдя в Истахр*****.

Остались копии, размноженные раньше,
И за Учителем пошли ученики,
И в полевом персидском стане,
Как встарь, по памяти слагали в целое куски.

Богатый опыт поколений
Остаться должен для потомков навсегда
В религиозном плане наставлений,
Пока в движенье звёзды и вода.

Двенадцать тысяч лет давно минули,
Придя к Началу высшему Начал,
И к Ворукашу****** воды повернули,
На Мировой нацелясь Океан.

'Занд - комментарии к Авесте
'"Виштасп - индийский царь
'**Папакан - греческий царь
' '"'*Искандар - Александр Македонский
'***Истахр - зороб б Персии
'****Ворукаша - авест. "С широким заливом",
среднеперс. мировой океан
 
А ты, кочевник древний и скиталец,
В каких краях лежит твоя земля?
В своей стране стал иностранец,
Свою мечту по ней не утоля.

Приговорённый город для сожженья,
Не знаем даже имени его.
Но не исчез в небытие, в забвенье,
А под землёй лежит он глубоко.

Не обошёл тот век жестокий мимо
И в назидание для наших смутных дней
Священный город, что назвали Аркаимом,
Был наконец-то найден для людей.

Невероятный гений совершенства,
Неповторим великий Аркаим,
Возникли здесь "Ригведа" и "Авеста",
И отступило Время перед ним.

Ты чудо света, Аркаим, восьмое
Сумело выжить на семи ветрах.
Не утихая ветер, надрываясь, воет,
Скрипит песок горячий на зубах.

У Караганки две сошлись дороги,
Где перешла река почти в ручей.
Не здесь ли кроются истории истоки,
Ворота райские в цветущий сад полей?

Здесь Заратуштры, говорят, могила.
Придёт черёд, откроют и её.
Не родились для помощи Сибиллы,
А в перелесках карчет вороньё

За тыщи лет, должно быть, не устали.
Кричите тем же хриплым гласом вы.
Разносит ветер крик в степные дали
И ветки гнёзд с приправой из травы.

Что до подъёма им или упадка?
Они и в дни вселенских холодов
Всегда придерживались старого порядка,
Найдя подножный корм и тёплый кров.

Невзрачна с виду лысая Шаманка,
А ведь была огромная гора,
Царица юная, язычества весталка,
Придали форму позже ей ветра.

А на восток закрывши обозренье
Ещё одна гора есть - Мудрость имя ей,
Чтоб засвидетельствовать высшее почтенье,
Ты должен сам пойти и быть пред ней.

Даёт ли мудрость - это неизвестно,
Имей свою, непрошеный чужак.
Прослыть таким, конечно, было б лестно.
И к ней спешат безумец и чудак.

Предмета два с одним отображеньем,
Они стоят, как братья-близнецы.
И принимают нас со снисхожденьем,
С вершин глубоких знаний мудрецы.

Куда бы взоры путник смог ни кинуть,
Из гор повсюду окружает цепь,
Её сам Анхра-Манью* не сумел раздвинуть,
Природой созданная, сохранилась крепь.
__________________________________
'Анхра-Манью - аввст. Злой Дух




Так далеко в Египте пирамиды
В соотношенье строгом звёздных масс
Под покровительством стоят Изиды
И первой мумии разрубленный каркас

Уже пророс травою хлебных злаков,
Воскрес, обильно политый дождём.
Осирис тот, кто восстаёт из праха,
Кто в этой жизни стать не смог царём.

Жизнь сохранилась в духе, а не в теле.
Вершит Осирис справедливый суд,
И Аркаим как раз на том разделе
Стоит, где душ неоценим так труд.

Дают плоды ухоженные нивы,
Сияет Солнце, торжествует Гор,
Прозрачны воды и цветы красивы,
Ковром рассыпан каменный узор.

А те волхвы с хорошими вестями
Сюда бредут, уже недалеки,
И бросят зёрна, что взойдут церквями.
Как притягательны прекрасные ростки!

А город спит, пожаром опалённый,
Миг пробужденья, час пробьёт, придёт.
О, Аркаим, ты встанешь обновлённый,
Когда тебя Изида соберёт.

Он видел как менялися народы,
С востока шли на запад чередой.
О, как тянулись медленные годы
И погружали в Вечность и покой.


А далеко свергали злобно троны,
Залита кровью память Октября,
Народ России, в хаос погружённый,
Отверг небесного и своего царя.

Паук наполз, как тень на Солнце,
Дурным знаменьем накренился знак.
Пришли на землю предков инородцы,
И снизошёл тяжёлый ночи мрак.

Остановился ход часов небесных,
Повсюду свастика на флагах, рукавах.
Солдат прибавилось
в могилах неизвестных,
И вместе с паникой заполз и въелся страх.

Искали - тот ли истинный ариец.
И точной мерой измеряли черепа.
Был фюрер их не немец, не австриец,
И пуля вовсе не была слепа.

Четыре года длилося затменье,
Но вот пробился первый майский луч,
И под весеннее салюта пробужденье
Уносит ветер клочья тёмных туч.

А пауков, как водится, поймали,
Затем сожгли в Берлине на костре.
Мы вновь чуть-чуть язычниками стали,
Хоть при своём осталися кресте.

Шли в Казахстан поспешно эшелоны,
Пересекая целую страну,
То к лагерям, свободой обделённым,
То поднимать степную целину.

И Аркаим знакомый слышал цокот,
Ему казалось - не колёс, копыт.
Теперь стоять не будет одиноко
И горевать, что всеми позабыт.

Как перемена времён года,
Так и история повторами была,
То в благоденствии купалася восхода,
А то исхода долгого ждала.

Теперь опять орёл царит двуглавый,
Былая мощь скрывается в гербе
От византийской нашумевшей славы
До стука молота, гудящего в серпе.

И выползала свастика в орнамент,
Ей верх горшка заботливо обвит,
Как из гробницы скатанный пергамент,
Он нам о многом в знаках говорит.

Хранит горшок из красной глины малый
На самом дне засохший след еды.
Кто не домыл его, усталый,
Иль пожалел колодезной воды?

Над черепком работал археолог,
Держал в руках, и так и сяк вертя,
Собрал горшок из остальных кусков,
день долог,
Находку ценную свою боготворя.

Холодно солнце Южного Урала,
Санскрит забыт, на нём не слышна речь,
Уж нет сети полезного канала
И не река здесь завтра будет течь.

Потоком хлынет и зальёт долину
Вода. Работы подрывные начались.
Поставить здесь задумали плотину.
Раскопки ж только-только начались.

Пролилась чаша, полная обиды.
Степь приняла спасительный закон.
Не повторится участь Атлантиды.
И вновь найдётся ли в истории Платон?

Рукой божественной отправлено посланье,
Зажато радостно в мальчишеской руке.
Его несло теченьем на свиданье,
Прибив на мель среди камней в реке.

И жребий пал кольцом изящным,
Алмаза твёрже был тот странный сплав.
Наперекор пустым проектам мрачным
Из глубины веков в момент восстав.

В полыни горькой, в полевых просторах,
Здесь ощутима ясно связь времён,
На вулканических оставлена породах,
Арийский дух находится во всём.

На городище поутру спокойно.
Свистит сурок, настраиваясь в такт.
Пришёл конец кровавым, диким войнам.
А нашей эры новый близок акт.

Не по земле бродили мы - по крышам
Ни для кого оставленных домов,
И гулко эхо разносилося по нишам
От тяжело ступающих шагов.

Кирпич саманный прочности бетона.
Кто это всё придумал - честь ему.
Пустого в нём не слышно звона,
Он не одну уж выдержал зиму.

Бесценный клад, доставшийся в наследство,
Он не зарыт, лежит, как есть, в избе.
Как взять его искать не надо средство,
Подумав, правда, прежде о себе.

А если к нам вот так придут когда-то,
Бесцеремонно рояся в вещах,
Глупцов мычащих маленькое стадо,
Своей истории тревожа пыльный прах.

Я кости видела из вырытой могилы
Не до конца сожжённые в костре,
Как будто дни вернулися Аттилы.
А я боюсь в искусстве догореть.

Дары любви, вдохновенья порывы,
Под спудом серых и синих камней.
Все зеркала с амальгамой кривые.
Происхожденье своих
позабылось корней.

Глаза закрою - сразу возникает
Чудесный образ вечного Христа,
Его с отчётливостью приближает.
А там, за ним, сплошная пустота.

И дальше Троица сияет, ослепляя
Всепроникающим, негаснущим огнём,
Своей энергией огромной наполняя.
Два божества так странно слились в нём.

Огонь и Свет - прекрасные Начала,
Вы оказались рядом и во мне!
Лишь постепенно я их постигала,
В них до конца поверив не вполне.

Пусть в этот мир в пылу своих безумий
Я привнесла немного новых черт.
Но после всех учений и раздумий
Мне снится града несказанный свет.

"Читай, - прошепчут погребальны плиты, -
Что донесли гранитны письмена”.
Арабской вязью, тайностью покрыты.
Какие выбиты в них имена?

Он говорит! Обросший мохом камень.
Своей дорогой каждому велит
Идти. Ах, если б знать заране,
Когда меч острый щит. не отразит.

Да утолят моя напасти и печали
Не в незнакомой дальней стороне,
Но на Восток, в заоблачные дали
Бросаю взор, ища ответ извне.

Я к Харе шла, ступив на узкий мостик,
Над Утяганкой медлила в ходьбе,
Гора Любви, к тебе незваны гости,
Причастна стала ты к моей судьбе.

Сребристый мох да ленточки на ветках,
Ну вот и всё, что наверху нашла,
Своим вопросам нет ответа.
Спускаюсь вниз по тропке, не спеша.

Ты не Олимп. Доступна ты любому.
Венчали здесь торжественно невест,
И их волос воздушную солому
Дыханье грело нежное небес.

Стояли огненные также здесь пиреи*
И на вершине этой же горы
Искали свой конец гипербореи,
И их клевали хищные орлы.

Я  то ли сплю, а то ли грежу явью,
Но это было именно вот здесь.
Маздаяснийцев** род восславлю,
То для меня ниспосланная честь.

Не говори,что город бесполезен,
Что он напрасно из небытия возник,
Когда весь мир сошёлся, тесен,
На евразийский лучший материк.

А, значит, ждать готовься урожая.
Он-Аркаим, который сберегли.
А на алтарь, Создателю внимая,
Свой ценный дар с любовью принесли.
____________________________________
'Пирви- храмы огня, воздвигнутые на вершинах
"Маздаясниицы-приверженцы Мазды



Недалека эпоха Водолея,
На высший план возможен переход.
Сам Козерог, легендами овеян,
Перенесёт через какой-то год

Туда. Сатурн коварна и капризна:
О, злая женщина! Как твой ужасен нрав!
Но по заслугам ум твой признан,
Он, вариантов много проиграв,

Из тупиковых положений
Достойный выход, даже не один, найдёт,
Почти не знает поражений,
А иногда ему к тому же и везёт.

Он создавал прекрасные шедевры
И шёл к вершинам высшим мастерства,
Кто обладал им, тот был первым
И знал молитвы строгие слова.

Неся её зелёному покрову
И голубым просторам в вышине,
На всякий случай всё-таки подкову
Прибив гвоздём на счастие к стене.

Так суеверно носят амулеты
На крепкой нити, чтоб не утерять,
Так выполняют трудные обеты,
Чтоб снизошла навечно благодать.

Труд вытесняет лень и суесловье,
Последний день закончился во Лжи,
Возьми с собою самое, святое,
Лишь только этим должно дорожить.

Пропой, петух, предутреннюю песню,
Собака -друг сопровождает нас,
В пути за солнечною тенью
Пусть будет в радость свастики компас.

Телец род древний приумножит
И расплодится много юрких выдр,
Иполномочья век двадцатый сложит,
Он лишь страница пройденной главы.


Голубоглазый, белокурый арья,
Ты никуда, я знаю, не исчез,               
И в русских сказках есть Иван да Марья,   
Конь-богатырь и счастливый конец.

Мы любим землю прежнего сильнее,
Живя на ней, служа своим богам,
В большой стране, что только богатеет,
И где зимой глубокие снега.

Растут числом пусть города, селенья,
По проводам бежит весёлый свет,
Нас ждут открытья и изобретенья,
Искусств невиданный расцвет.

Мир жаждет, жаждет обновленья
С участьем блеска вдохновенья.
Тысячелетье будет просвещенья.
Шлёт Аркаим к нему ко времени привет.

ГИМН АРКАИМУ
Город великих богов и жрецов,
Город Ахура-Мазды и Заратуштры,
Сколько можешь ты видеть запустение?
Боху-Мана вернётся и разрушит Зло,
Да восторжествует Добро и Истина.
Плодородные земли дадут урожай,
Новые города достигнут расцвета
И будут вечно петь гаты Аркаиму,
Только ему, среди всех наилучшему,
Прародителю городов континента.
И язык маздаяснийцев возродится
Для исполнения праздничных обрядов.