Вымоченная в осень дань Маяковскому

Бриллиантиков россыпи в небушке
Волос дивной брюнеточки.

Осень дыбится нервной нежностью -
женщина.

Капризом красит в желтое
Собак, мужчин и кладбища -
Все самое хорошее, все самое жалкое,
Ну и ладно.

Иду-бреду небом асфальтовым,
В отражении улица сморщилась.
Поджигают деревья факелы,
Тычась мордами в невозможное.

Шарфом кутаю толпище,
Мечтая о «где бы потише».

Ярко-серо кругом. Поверхам,
головами – бред, вместе - гам.

Штурмую пасть-пропасть метро
В плеере стареньким ретро,
А в ушища толпы репа типа рэпа
Желанием мясо резать.

Резкостью, редкостью въемся Вам
В уши я,
Определяя по швам
Больные души.

Тянет язык метро,
Сотнями рецепторов ощупывая город.
И каждый рецептор имеет рот
И постоянно испытывает голод.

Человекопоток после заключится
В горбы транспорта,
Нахохлившись, подбирать станет ключ
от вкусового, давно невкусного транса

Поедания собственных фекалий.
И пусть по телеку трындят,
Что там, мол, так много необходимого нам калия,
И есть же ещё дятлы…
______________________
Пришел в постель. «Не поздно же?» -
Спросил у голоса, что выше треников.
Ну не об этом, а о женскости
Хочу поведать братьям-шизофреникам.

Кроваво выстелая пальцами
Отмороженных рук узорами,
Я прошепчу запальчиво
Про узы и про зоркое.

Про женщин и про лиственно,
И про моё похабное,
Безжизненно льстивое,
По жизни - нахальное.

Что в меня впаяно
И нерушимо впринципе -
Любить паяцем/паинькой
С манерами принца.