Из Гейне

                Нашёл в загашниках давнишний "эксперимент"


"Ein Traum, gar seltsam schauerlich..."

Чудесный и ужасный сон
Страшил и развлекал меня;
И до сих пор собою он
Пугает, сердце леденя.

Я видел чудный райский сад
И по нему бродить был рад.
Цветы глядели на меня.
И был тужить не вправе я.

Здесь в щебетанье дивных птиц
Была мелодий красота,
Здесь солнце устремляло ниц
Своё тепло, свои цвета.

Струился лёгкий аромат,
Любезно ветер дул, как брат,
И каждый куст был очень рад
Мне демонстрировать наряд.

На месте солнечном одном
Ручей, как серебро, блестел.
Стирала дева тихо в нём
Одежду белую, как мел.

О сладость щёк! О кротость глаз!
О белокурый мой кумир!
Нашёл я в девушке тотчас
Родной и незнакомый мир.

Стирала девушка в ручье
И пела песню о белье:
  «Брызгай, брызгай, ручеёк,
  Отбели собой бельё».

Я подошел чуть слышно к ней
И прошептал: «О расскажи
Ты, что на свете всех милей,
Кто это платье заслужил?»

Она в ответ: «Хорош фасон
У платья смерти для тебя?»
И тут растаял странный сон,
А я не чувствовал себя.

Затем свершилось колдовство:
Сомкнулся вдруг деревьев свод,
Я небо потерял в лесу,
Нашёл же мрачную красу.

Но чу! Вдруг эхо разнесло
Глухие звуки топора...
Через кусты я напролом
К поляне выбежал... Ура!

На приоткрывшейся земле
Огромный дуб стоял во мгле.
А дева, сжав в руке топор,
Кору снимала на бугор.

Удар, удар – и песнь слышна,
Такая странная для сна:
  «Ты, железо, подсоби,
  Шкаф дубовый мне сруби».

Я подошёл чуть слышно к ней
И прошептал: «О расскажи,
Служанка, что господ милей,
Кто этот шкафчик заслужил?»

Она в ответ: «Готов уж он.
Он будет гробом для тебя...»
И тут растаял странный сон,
А я не чувствовал себя.

Вдруг вижу: бледная, как зло,
Лежит пустыня предо мной.
Не зная, что произошло,
От страха стал я сам не свой.

Один, как перст, я час бродил
И вдруг увидел дальний свет.
К нему стремглав я поспешил...
ОНА!!! И краше её нет!

В работе дева та опять:
В руках – лопаты рукоять.
Глядеть боюсь я, – как злодей,
Она всех краше и страшней.

Копала дева, торопясь,
И песню пела, не таясь:
  «Выкопай, лопата, мне
  Яму в этой стороне».

Я подошёл чуть слышно к ней
И прошептал: «О расскажи
Ты, что на свете всех милей,
Кто в этой келье будет жить?»

Она в ответ: «Стой тихо! Я
Могилу сделала тебе...»
И только молвила – меня
Холодный мрак стал звать к себе.

Но как ту бездну увидал,
Бледнее мрамора я стал.
В бездонный мрак, издав лишь стон,
Я пал... Но тут растаял сон.