Вдох... Выдох...

Я дышу. Дышу глубоко, чтобы боль, сковавшая сердце, не могла заставить меня умереть.

Я не буду. Не буду страдать. Ведь страдать - стыдно. Ведь никто из прохожих не подойдет и не пожалеет тебя.

Просто холодное выражение лица. Каменное лицо. Лицо такое же, как и у серых прохожих. Каждый спешит куда-то...

Но сегодня я осталась дома. Я никуда не спешу. Никуда не бегу. Я осталась, чтобы в очередной раз вынести приговор. Приговор своей любви. Она лежит в углу комнаты, согнувшись, свернувшись калачиком. Она корчится от боли, и лицо ее искажено муками. Предсмертными. Это агония? Наверно.

Но сколько раз я пыталась ее убить! И она была такой живучей... Пулей за пулей в нее летели обиды. Но она лишь прижимала к свежей ране ладонь и пыталась изобразить улыбку. Она плакала, падала и поднималась. Ее некогда белоснежные одежды превратились в лохмотья. Сейчас эти лохмотья едва прикрывают исхудавшее, посеревшее тело, и от этого ей холодно.

Но я смотрю на нее беспристрастно.

- Ты должна умереть.
- Но за что?
- За то, что ты была порождением моих мечт, фантазий. Я сама придумала тебя. Я влюбилась в несуществующего человека. Я тебя и погублю.
- Может, ты ошибаешься? - из ее глаз брызнули слезы, и Любовь еще больше сжалась в комочек на полу комнаты.
- Нет, за год я все поняла.
- Что ты поняла? Ведь любовь не каждому дается...
- Но не каждого она и так терзает. Я поняла, что наши дороги уходят в разные стороны.

Она молчит. Лишь тяжкий вздох вырывается из ее груди.

Я медленно встаю с кресла и морщусь от боли - сердце все еще болит, тело, кажется, размолотили в мясорубке. Но я справляюсь с собой и достаю с полки пистолет. Он лежал рядом с рамкой, где мы с НИМ еще вместе, где ОН держит меня на руках. Какое-то странное ощущение... Положив рамку фотографией вниз, я поворачиваюсь к Любви. Она уже села и уперлась спиной в угол. Острые, костлявые плечи, посеревшая, вся в ранах кожа. Кое-где от ран остались лишь шрамы, а кое-где они еще свежие, кровоточат, заливая пол и остатки одежды. Я подхожу к своей Любви и, нависая над ней, поднимаю руку с пистолетом.
- Прости. Я не хотела так. Я думала, что все будет иначе.
- Но, может, все можно изменить?
- Уже не изменишь. Вспомни, сколько пуль ты получила. Посмотри, сколько ран на твоем теле. Разве какая-нибудь старая Любовь сравнится с тобой, такой молодой, в этом?

Она осматривает свое изуродованное тело и опускает голову. Она не знает, что сказать в оправдание. Она вообще говорит из последних сил.

Синюшная, почти прозрачная кожа... Кости, которые просвечиваются сквозь нее... Разве она знала, что из веселой красавицы превратится в такую уродину? Разве она знала, что ее изо дня в день будут гнобить, уничтожать? Разве хотела она валяться в углу комнаты на полу вместо полета в небесах? Но она давно уже потеряла крылья... Они рассыпались, потеряв перья, лишь жуткие раны остались на лопатках... Может быть, где-то на крышах еще лежат перья Любви, которые когда-то были белыми...

Я сажусь напротив нее на пол и опускаю пистолет. Мне тяжело. Ведь я ее так долго ждала, так долго рожала... И теперь сама же должна убить.

- Прости, я не хотела тебя так мучать. Я не хотела уничтожать тебя, калечить...
- Ничего, я понимаю...
- Просто не все зависит только от меня. Просто... Я устала.
- Усталость... Обиды... Обыденность... Серость... Непонимание... Все это - мои убийцы. Вы их всех собрали.

По нашим щекам начинают течь слезы. Мы обнимаемся и вместе плачем. Пистолет валяется в стороне.

- Прости, я не хотела, - в который раз повторяю я.

Любовь молчит. У нее уже нет сил говорить... Моя Любовь умирает у меня на глазах... А вокруг нас стоят убийцы: Усталость, Обыденность, Серость, Непонимание, Недоговоренность. Держа ее на руках, я смотрю на этих судей злобными глазами. Я-то думала, что это Я убийца, Я судья, но я ошиблась... И от этого лишь тяжелее.

Их лица серы, на них не видно эмоций - лишь безразличие.А любовь смотрит лишь на меня... Она шевелит губами и пытается что-то сказать, но сил уже нет. Вдох, выдох, и она закрывает глаза...

08.04.2008