Пресс-папье

Автоответчик сломан, Корделия ночью играет Баха, у Баха было тринадцать детей, соседям ее не спится, и в клетке большая птица щурит глаза от страха. Думаешь, это плаха? Нет, ты ошиблась, птица. На каждую ноту приходится десять замерзших в подвале нищих, лужиц калёной жидкости сладкого самопала. Бах находился в церкви, там, как известно, пищи нет, но одна рыбешка ему на ладонь упала. Автоответчик сломан, а ты ему разве в трубку скажешь какое-нибудь «Без тебя хроматичней гамма, да, без тебя пуста и череп подобен кубку с красным фалернским, и Павел вернулся в Савла». Он, конечно, поймет – безумие, Мёбиус, тахикардия, может еще полнолуние, да, вот отдернул шторы. Там на луне ежи, семь нот – не предел, погоди, я что-нибудь сделаю, мы на расправу скоры. Вот оказались здесь, мертвее пластика, на котором три черепахи и слон из черного синтапона, автоответчик сломан, в его головном уборе можно искать шипы, но это уже корона. Автоответчик сломан, Корделия ночью играет Баха, думает – он услышит, конечно же он проснется, а у меня есть нечто – из белых жгутов рубаха, она оттеняет черное и никогда не рвется.