Максим Разин. Избранное

 ***

... Ведь осень плачет не навзрыд
И облетает не трагично.
В мелодии разноязычья
Не слышно шёпота обид.

Перед уходом в монастырь,
Опять, прощаясь, не рыдает.
Пусть платье на пол опадает –
На наготе замешан мир.

На красоте помешан свет,
Которая в тумане редком
На мокрых оголённых ветках...
В твоих неловкостях, поэт.

Октябрь не знает слова «стыд».
Вуаль всегда немногословна,
Чуть жаль загадку, безусловно,
Но осень плачет не навзрыд...



МЕДВЕЖИЙ УГОЛ

Медвежий угол. Кладбище теней.
Здесь многие умеют по-медвежьему…
И ищут бога или же чертей,
Себя теряя в праздники по-прежнему.

И ничего не ново под Луной:
Меняются продажные политики,
И облака несутся надо мной
К терзаниям сплошной апокалиптики.

Просушены дрова для мудреца.
Очередного. Нет пока? – появится…
Ступеньки не хватает у крыльца.
И кроет кроху матом раскрасавица.

И много ртов, жующих колбасу.
Как раньше. Есть, конечно, и немногие,
Блуждающие в пасмурном лесу
По-прежнему сырой эсхатологии.

Но год от года не мутнеет взор
Лесных озёр и богомольцев с паперти.
Со временем всё пламенней позор
И стыд калины на узорной скатерти.



В ЕЁ ПУШИСТОМ ИМЕНИ

Под небом этим выспренним
Легко растаять мысленно
И заглянуть в глаза моей нечёсаной земли,
В чьей памяти живо ещё
Ледовое побоище,
А в гаванях, как крыльями, трепещут корабли.

В лесах её затеряна,
Запрятана намеренно,
И колдовством ветвей укрыт её зелёный взор.
Любовь – совсем не мелочи! –
В глазах у этой девочки…
Ревут над нею облака, но слёзы – не позор.

А за лесными далями,
Как ручейками талыми,
Звенит листва серебряных и пыльных тополей.
И слышится: «люби меня!»
В её пушистом имени,
Которым сплошь исписаны борта всех кораблей.



***

Ушли, умчались с резвостью надежд,
Растаяли воздушным поцелуем,
Не объяснив, бесстрастно, не ревнуя,
И буква «ять», и звательный падеж.

Так за собою вечность увела
И пышные не в меру кринолины.
Так отцветают сны и балерины,
Так Моцарта улыбка отцвела.

...Как марево, дрожит моя страна –
Ещё звучит пронзительная нота,
Но между пальцев утекает что-то,
Что было главным в злые времена.

Как наша вера вкрадчивым словам
Уносится без окриков и всуе, –
Не на кресте, без страсти, не ревнуя,
Кончается отпущенное нам.



***

Грехи по осени считать
 и проще, и точнее –
Прозрачен воздух в сентябре
и небо глубоко.
И, отгулявший широко,
галсировать к тебе я
Засобираюсь второпях…
Да берег далеко.

А осени – какой резон
не взять мои швартовы?
А осени – какой резон
узнать меня из всех?
Табун буланых растерял
по берегу подковы…
И опадает по листу
за каждый летний грех.



***

Синевой постучалось в оконце,
Растеклось по дворам и туманам
Двадцатипятилетнее солнце –
Что ему наши «поздно» и «рано»?

Не повисли немые вопросы,
Напоили вкуснейшим из зелий
Двадцатипятивешние росы –
Те, что знают о пользе похмелий.

И аккорды рубиновых вишен
Расстреляли молчанье эфира,
Разнесли по вареньям и крышам,
Что любовь ещё бродит по миру.



***

В России поздней зеленеет листва,
И раньше срывается снег,
Любовь безрассудней и злее молва,
Хоть, в общем, добрей человек.

У девочки русой вся мудрость небес
И все дьяволята в глазах –
Пищат басурмане от наших невест
В своих продувных кабаках!

А небо здесь чаще горюет о Нём,
По множеству разных причин
Рыдать не стыдится и мочит дождём
И нас, и других животин.

Спросите у ветра про средство от бед,
К чему эта вся маята?
Ответит с улыбкой: «Я русский поэт,
А мы не щадим живота».

В России победа горчит на губах,
И бедность – увы! – не порок.
И мало в России нерваных рубах.
И много – калек и дорог.

Пусть золото вновь набирает листва
И снова опасть не спешит.
В России стихи – лишь отчасти слова,
Но больше – осколки души…