Александр Македонский, часть 22

Смерть Клита (327 до н.э.)

Друг мой!
Сейчас мы вместе с тобой
На одном пиру побываем,
Где испытаем
По меньшей мере, шок.
И стал ли он Александру уроком?
И пошла ли пирушка та впрок?
Узнаем.
И рассказ о том начинаем.
Александр пировал.
Как всегда с размахом гулял
И рассуждал
О богах и победах
О землях и недрах;
И ничего не предвещало
Страшной беды,
Но вдруг из знатной среды
Поднялся Клит,
И громко так в зал говорит:
«Кто не хочет сказать - пусть молчит,
А у меня, Александр, все горит
От твоего вознесения,
Почитания и сверх преклонения.
Себя считаешь ты сыном Зевса, Амона,
Но царя великого трона -
Филиппа - совсем отвергаешь.
Благодаря македонцам ты так взлетел
И на их крови полетел.
Царь, вот те руки, что тебя защитили
И на Гранике предотвратили
Гибель твою.
И об этом я говорю,
Чтоб ты знал,
И к богам себя не причислял».

Александр поднялся,
От гнева он просто взорвался
И крикнул ему: «Негодяй!
Запомни это и знай,
Я не позволю так обращаться,
Себя унижать и издеваться».
Выскочив, в гневе охрану призвал,
Против Клита бушующий встал,
И лихорадочно стал
Саркиссу искать,
Но не нашел
И глазами  обвел
Вокруг,
И… вдруг,
К охраннику подбегая,
Из рук  копье у него вырывает
И с размаху, в друга вонзает…
А сам от испуга
В сторону отступая,
Понимает,
Что он сейчас совершил -
Клита в пьяной ссоре убил.
Саркиссу, к стене подставляя,
Хочет покончить с собой,
На себя ее направляет,
Но, как понимаешь, друг мой,
Охрана тот акт предотвращает,
И во дворец его оттесняет.
В таком состоянии,
И в настроении,
Пребывая много дней
И… ночей
Царь, не смыкая очей,
Рыдает,
И себя укоряет
За то, что сотворил -
Лучшего друга детства убил.
В это время дверь отворяя,
Его навещает
Софист Анасарх
И сразу напоминает:
 «Александр! Совсем забываешь,
Что как царь, ты народу диктуешь,
И им управляешь,
Жизнь даруешь или прекращаешь,
И всем объявляешь,
Что справедливо в мире, что нет,
И…  несешь за это ответ.
Сам решаешь и сам исполняешь,
Сам разрешаешь, сам и караешь». 

Время лучший лекарь и друг,
Оно возвратит нас в разорванный круг,
И восстановит, оставив рубец,
Поставит в строй, если стал не боец,
Мышление, разум твой восстановит,
И в равновесие ум наш приводит.

Сложный период царь пережил,
Постепенно, конечно, ожил,
И путь свой продолжил,
Воплощая
Мысли в делах,
В сражениях и знатных боях,   
Храбростью всех своей удивляя,
Мощью и силой ума поражая.

Друг мой!
В гневе царь был и вовсе не свой
И то, что, порой, совершал,
Сея, вокруг себя, страх и величие,
Переходящий  предел неприличия,
От этого часто и долго страдал.
Гнев Александра – это порок,
Для всех и для каждого - это урок,
Урок исторический, как показатель,
И при этом, любой обыватель
Не должен этот урок забывать,
Ибо надо всегда понимать,
Что коли, царь мог совершать
То в гневе, а после страдать,
Болеть и рыдать,
Друг мой!
Нам с тобой
Лучше гневу не дать разгуляться,
А, непременно, нужно собраться,
И его укротить,
Запретив беспредельно бродить,
Иначе, придется  потом отвечать
За то, что не смогли его удержать
И разрешили ему погулять.
Царь перед богом в ответе за гнев,
А человек…
Страдать будет век
И сам за то отвечать,
Коль не сумеет себя удержать.
И на этом точку поставим,
А взор свой направим
Снова в века
И может быть издалека
На вопросы получим ответ,
Или добрый совет,
Которые станут нам верным  заветом.