Психоделический белый

Кто ты, вышедший из чрева больницы,
Вдруг ответивший на все вопросы,
Отыскавший чужие мысли
И сказания сделавший пеплом?
Поломал кадык собственным хрипам
И молчаниям ягнят смиренных,
Слабину ты увидел во взгляде
Надувного, как вся серость, утра.
Переделавший перья в цилиндры
И родивший углы из стамески,
Заключил коллективную волю
В плотный дым своего мирозданья.
Наступающий на пятки Богу,
Из огня повязавший сетку;
Синим гулом молчит Фудзияма
На осколках смертей забытых.
Её цель—распрямлять пружины,
Её смысл—раздавать патроны,
Истину из вина извлекая,
Продавать самолётокрушения.

Треугольники поют свои песни
И играют в брачные игры,
И наверное, без надежды
Было глупо бы покинуть стены.
Сеть пройдёт по вершинам счастья
И пожжёт все слова, что были,
И сметёт все шумы, что плевались
В приоткрытые тайны слуха.
Ты, сидящий на перилах Рая,
Обращающий камни в призмы,
Рычагами хвойных деревьев
Излечивший простуду Альпов.

Кто ты, вызвавший меня под землю
От любви, словарей и света,
Порождая шторма в тарелке
Неучтённых никем измерений?
Там кричат в черноте динозавры,
Что по сути своей просто фантомы;
Там летят в люстрах адские птицы,
Растворившие сердце и семя.
С тобой ночь спала на Мальдивах
И душила в своих объятиях,
Свою верность, сердечность и нежность
До последней звезды отдавая.
Ты же выбрал белую рифму
И ушёл не прощаясь с нею,
Хоть ревели навзрыд Аполлоны
И Дианы блевали кровью;
Ты ушёл только с огненной сетью
И увлёк за собою души
В этот мир непролазных верлибров,
В это Царствие Белого Цвета.
По пустым браконьерским тропам,
По холодным житейским будням
Пропадали во тьме эпохи
Безмятежные старые зомби—
«Старший сын» утонул в болоте,
«Три сестры» напоролись на вилы…
Девять новых шагов на небо,
Сотни тысяч невозвращённых…

Красный глаз воспалённого Солнца
Ни покоя, ни сна не знает
И рождает магнитные бури
И пожары сорок пятых калибров.
Но ему уже не помогут
Ни отрава горячего Ада,
Ни зелёные Райские Кущи,
Ни века, заржавевшие в ножнах—
Через две или три песчинки
Растворится в котле минута,
И придёт равнодушный вечер,
В высоту забивая гвозди
И настанет новая вера,
И проснутся новые вехи,
Гвозди вскроют пропотевшие вены,
И наполнятся пробирки нефтью,
И потонет под окурками древность,
И распустится Ива Славы,
На гвоздях, как на сваях, корни
Ставя между горой и шатрами,
И заплачет век от обиды
За исчадий своих непутёвых,
И Её Величество Кошка
Уплывёт в своей пластмассовой чашке.

Кто ты, слабость сменивший и негу
На два мотка суровых ниток,
Что без компаса вышел в Космос
Сразу в семь не тех направлений?
Завязавший радугу в узёл
И отбросивший в дальний угол
И Гордиев бантик на части
Распоровший своею сетью.
Злые жабры, впитавшие холод,
Яркий пик чистоты и отваги…
Это—джунгли белого стиха,
Это—Царствие Белого Цвета.

Ты, наполнивши Космос гротеском,
Догола раздеваешь правду,
Мановеньем руки заставляя
Рисовать откровенные танцы,
создавать откровенные дыры
Без участия инструментов
И копать в глубину гробницы
На асфальте старого Дао.
И, возможно это излишне,
Но я снял перед тобою шляпу
И назвал тебя новым кумиром,
Пока ты ещё был в больнице…