Монолог демобилизованного воина-Афганца

В сырой промозглый вечер в феврале
Попал случайно я на вечеринку;
Столы стояли в виде буквы «гэ»
Скучали гости, слушая пластинку.

Пробор поправив, я шагнул в табачный дым,
Привычно процедив сквозь зубы: «Здрасьте!»
«Знакомься: это – Паюсов Вадим,-
Светлана, Вера, Оля, Женя, Настя».

Глаза из-под накрашенных ресниц
Меня сверлили, будто я пришел из Мекки;
«Володя, говорят, ты – гитарист?…»-
И стёрта пыль – со струн и деки.

Ну, что обеты? Их не раз я нарушал
И уходил в себя с запретами, как в дюны,-
Да и зачем кому-то знать: моя душа
Обшарпана сильней, чем эти струны!


Штрафную? Промочить я горло рад,-
Но не хочу, чтоб меня гладили по «шёрстке»;
Оскалясь золотом, вино льют, словно яд,
В коньячные хрустальные «напёрстки».

Смущён, неловко чувствую себя -
И поделом! Не залетай в чужой «скворечник»!
В насмешку ли? Иль пожалев меня? -
Фужер мне заменили на подсвечник!

И от французских  благовоний ошалев,
Не в силах ждать, когда свеча потухнет
Разинув пасть, слюну ронял с чеканки лев
И кто-то с кем-то тискался на кухне.


И я запел им про Афганистан,-
Жевались гости, ковыряясь в своих блюдах;
А мне, казалось, я ребят тех предавал
За рюмку водки,- будто бы Иуда!

Хрипел, сводя старания на «нет»,-
Ведь равнодушие – оно, как астма душит;
Слова могли разгрызть бронежилет,-
Но только не их каменные души!


Мне не пронять их – с этикетками «модерн»
На юбках с легкомысленным разрезом;
Им глубоко плевать на БТР,-
В котором мы, горели, - под Гардезом!

Им наплевать,- что рухнул самолёт,
Погиб десант,- от крови уже му'тит;
На скользкий, словно рыба, вертолёт,-
Что мечется в  горчично-жёлтой мути!

Им не понять: зачем израненный комбат
Погиб, оставшись прикрывать колонну с хлебом;
Им не понять,- как мы живьем попали в ад,-
Горело всё: земля, деревья, небо…


Был нашпигован минами Пагман,-
Что вряд ли сесть на склоны гор смогла бы птица...
Но вижу я – для них, Афганистан,-
Как, в школе, для детей, игра в «Зарницу»!

На полуслове песню оборвал,-
Из томных взглядов,  разорвав привычно сети;
Не вас, себя, себя обворовал,-
Уймитесь вы,- великовозрастные дети!


Я не прошу третейского суда,-
Пусть, кто, там не был, спорит до икоты;
Но горькая афганская вода
Из наших пор ещё не вышла потом.

В фольгу тела друзей завёртывал не раз
Под причитанья муэдзинов с минарета;
Жалею не себя, жалею – вас,
Да, жаль, ещё, что эта песня не допета!

В сырой промозглый вечер в феврале
Попал случайно я на вечеринку;
Столы стояли в виде буквы «гэ», -
Скучали гости, слушая пластинку...