Заметки об Афанасии Фете

Хочу поболтать с народом об Афанасии Фете.
Точнее – о поэзии Афанасия Фета.
Надо его как-то в именительный падеж втиснуть, а то непонятно.
Был, короче, такой поэт Афанасий Фет.
Вот и рифма. Ну, её!  Дело не в рифме.

Думаю, что мало сейчас читают Фета.
Навскидку меньше 1-го % от читающего стихи народа регулярно читает Фета.
Думаю, также, что совершенно напрасно это так сложилось.

Собственно, почему я думаю, что мало кто читает Фета?
А это видно по стихам тех, кто пишет, если кто пишет их, конечно.
Лично я стихов читаю много: приблизительно 100 в неделю читаю, а может 200.
За жизнь прочёл тысяч триста, примерно.
Читаю бессистемно – что придётся, то и читаю. Литературовед и критик я приблизительный и внезапный, но впечатлительный очень от рождения и на слово падкий.
Как прочту или услышу красивое слово или фразу, могу неделю этим жить, а то и месяцами.
Гордиться здесь особо нечем и радоваться тоже, но я радуюсь.
Собственно, а чему я радуюсь?
Радуюсь я тому, что удовлетворяю свою впечатлительность.
Мне в обычной жизни не хватает впечатлений – моя впечатлительность требует новых. Вот, например, ползёт муравей или бабочка летит, а мне этого мало – я это дело много раз уже видел. «Вместе, и поврозь, и попеременно».

Но речь не обо мне, а о Фете.
Говорю маме: «Я пишу заметку о Фете. Что ты думаешь о Фете?».
Она мне: «Я его со школы не читала».
Если моя мама не читает Фета, то, может статься, я вообще последний в мире человек, кто читает Фета.
Ничего страшного. Мы это дело сегодня поправим.
Кстати, пока не забыл, чем хороша моя мама, так это тем, что ей можно в любое время читать стихи.
Вот сейчас позвоню ей и прочту новый стих Сагаловского. Я уже неделю не могу ей прочесть этот стих – некогда мне.
http://www.stihi.ru/2009/10/13/1152

Осенние мои бескрайние поля...

Наум Сагаловский
   
    * * *

...Осенние мои
бескрайние поля,
сиротский долгий крик
усталой электрички -
куда её несёт,
не к чёрту ль на кулички?
Там скрыться бы и мне,
печали утоля,
глядеть на облака
из лёгких бумазей,
что где-то в небесах
расходятся и тают,
и так же, как цыплят
по осени считают,
по осени считать
оставшихся друзей,
оплакивать в душе
безудержные дни,
деревьев немоту
и зимний холод близкий.
А годы за спиной
стоят, как обелиски...
О жизнь, 
я говорю,
постой,
повремени!..

Маме понравилось, но речь о Фете.

Как я понимаю, Фет сделал явление в искусстве поэзии.
Будь Фет учёным, сказали бы: Фет открыл явление.

Вот Фарадей открыл, что при помощи магнита можно электричество получать.
Что есть магнит? Кусок железа.
Что есть электрический ток? Ток есть энергия, которая может зажечь лампочку или пылесос включить.
Вот Фарадей придумал, как сделать, чтобы из куска железа вытекала энергия.
Понятное дело, что если магнит притягивает железные предметы, то в магните есть энергия.
Фарадей придумал, как эту энергию из магнита вытащить и направить в узкое русло.
В узком русле энергия магнита приобрела мощь. Мы сегодня эту мощь так и называем – напряжение электрического тока.

Но речь о Фете.
Съел, например, Фет капусты, хлеба, ну и мяса, допустим куриного кусок.
Так, приблизительно, 2500 килокалорий за день съел Фет.
2000 из них Фет потратил на обычную жизнь: с женой ругался, ходил на поля смотреть – он же помещик был, - не в этом дело.
А 500 килокалорий Фет под вечер потратил на то, чтобы направить энергию магнита своего воображения в узкое русло.

Я говорил, что в голове у Фета был магнит?
Нет, не говорил.

В голове у Фета был магнит.

Энергия Фета вылилась в узкое русло стихотворения.
Допустим, под вечер, этого:

* * *
Нет, не жди ты песни страстной,
Эти звуки - бред неясный,
     Томный звон струны;
Но, полны тоскливой муки,
Навевают эти звуки
     Ласковые сны.

Звонким роем налетели,
Налетели и запели
     В светлой вышине.
Как ребенок им внимаю,
Что сказалось в них - не знаю,
     И не нужно мне.

Поздним летом в окна спальной
Тихо шепчет лист печальный,
     Шепчет не слова;
Но под легкий шум березы
К изголовью, в царство грезы
     Никнет голова.
1858

Ох, если бы я мог вам вслух это прочесть!
Я бы вам день сделал на строке «и не нужно мне».
Сделать день – так говорит одна моя знакомая израильтянка..
(окончание абзаца изменено по просьбе читателей)

Вернёмся к Фету.


Фет сделал нам с вами чистую лирику, как мне видится с моей колокольни.
Ясное дело, что у Фета были предшественники, корни и почва.
А без этого в науке и искусстве никак невозможно.
Давайте вообще для целей настоящей статьи объединим науку и искусство в одно понятие и назовём его НАИС.
Хорошее слово – склоняется хорошо и короткое.

Фет создал лирический метод познания в наисе.

Честно говоря, когда я прочёл нижеследующий текст Бродского, то решил, что в последней строфе речь идёт о Фете. Потом оказалось, что о Пушкине.
Но это неважно, потому что здесь всё равно работает метод Фета.

Иосиф Бродский – одно из  цикла «Мексиканский дивертисмент»

К Евгению


     Я был в Мексике, взбирался на пирамиды.
     Безупречные геометрические громады
     рассыпаны там и сям на Тегуантепекском перешейке.
     Хочется верить, что их воздвигли космические пришельцы,
     ибо обычно такие вещи делаются рабами.
     И перешеек усеян каменными грибами.

     Глиняные божки', поддающиеся подделке
     с необычайной легкостью, вызывающей кривотолки.
     Барельефы с разными сценами, снабженные перевитым
     туловищем змеи неразгаданным алфавитом
     языка, не знавшего слова "или".
     Что бы они рассказали, если б заговорили?

     Ничего. В лучшем случае, о победах
     над соседним племенем, о разбитых
     головах. О том, что слита'я в миску
     Богу Солнца людская кровь укрепляет в последнем мышцу;
     что вечерняя жертва восьми молодых и сильных
     обеспечивает восход надежнее, чем будильник.

     Все-таки лучше сифилис, лучше жерла
     единорогов Кортеса, чем эта жертва.
     Ежели вам глаза суждено скормить воронам,
     лучше если убийца -- убийца, а не астроном.
     Вообще без испанцев вряд ли бы им случилось
     толком узнать, что вообще случилось.

     Скушно жить, мой Евгений. Куда ни странствуй,
     всюду жестокость и тупость воскликнут: "Здравствуй,
     вот и мы!" Лень загонять в стихи их.
     Как сказано у поэта, "на всех стихиях..."
     Далеко же видел, сидя в родных болотах!
     От себя добавлю: на всех широтах.

             1975

Метод познания от Фета заключается в полном растворении себя в окружающем пространстве. Читай следующее стихотворение Фета и растворяйся. Растворившись, познавай себе что-нибудь на здоровье.

* * *
Весна и ночь покрыли дол,
Душа бежит во мрак бессонный,
И внятно слышен ей глагол
Стихийной жизни, отрешенной.

И неземное бытиё
Свой разговор ведет с душою
И веет прямо на нее
Своею вечною струею.

Но вот заря! Бледнеет тень,
Туман волнуется и тает,-
И встретить очевидный день
Душа с восторгом вылетает.

1856 или 1857


Если не удалось ничего особенного познать, можно попробовать здесь.

* * *

Шепот, робкое дыханье.
     Трели соловья,
Серебро и колыханье
     Сонного ручья.

Свет ночной, ночные тени,
     Тени без конца,
Ряд волшебных изменений
     Милого лица,

В дымных тучках пурпур розы,
     Отблеск янтаря,
И лобзания, и слезы,
     И заря, заря!..

1850

Хочу обратить внимание, что с момента написания этого стихотворения прошло 160 лет. Лично я в следующем году готов праздновать с желающими круглую дату, настолько обожаю эту вещь.

Надеюсь, теперь желающие будут.
Мне, собственно, не с кем особо праздновать дни рождения таких стихов.
Может это и к лучшему – давно бы спился.

В завершение приведу жутко энергичную вещь Фета.

* * *
Какое счастие: и ночь, и мы одни!
Река - как зеркало и вся блестит звездами;
А там-то... голову закинь-ка да взгляни:
Какая глубина и чистота над нами!

О, называй меня безумным! Назови
Чем хочешь; в этот миг я разумом слабею
И в сердце чувствую такой прилив любви,
Что не могу молчать, не стану, не умею!

Я болен, я влюблён; но, мучась и любя -
О слушай! о пойми! - я страсти не скрываю,
И я хочу сказать, что я люблю тебя -
Тебя, одну тебя люблю я и желаю!
1854

И совсем в завершении, возвращаясь к Фарадею и закону сохранения энергии, сообщу следующее.

Когда я бегу утром и бывает, из-за усталости не могу завершить дистанцию бегом, то стоит мне начать про себя читать что-нибудь наизусть, и силы возвращаются ко мне.

Сегодня было так из-за одной птицы. Я о ней сейчас сочиняю стишок.
А читал я наизусть одну вещь Левитанского и добежал таки, правда, метров 100 не хватило.

Брак у Юрия Давыдовича видно был. Или магнит размагнитился.