Я тебя забыл сборник

Я тебя забыл

Ты знаешь, я тебя забыл.
Не ожидал такого чуда:
как будто дождь весенний смыл
тебя из памяти. Забыл,
как прошлогоднюю простуду,
как будто реку переплыл.

А здесь, на этом берегу –
смеётся март, весна в разгаре
поёт о чём-то на бегу.
Найдя проталины в снегу,
в каком-то радостном угаре
гоняет птичью мелюзгу…

Февраль давно уже уплыл
в моря ручьями из-под снега,
клубами дыма из трубы
взлетел, и след его простыл.
В весну упал я без разбега,
и знаешь - я тебя забыл.

Быть может, сожалея чуть,
я у реки смотрю на воду,
весной тяжёлую, как ртуть,
и неживую... обмануть
её нельзя, - она свободна.
Теперь и ты меня забудь.


      Март

Грязью из-под колёс
В город пришла весна.
Месяц цветов и слёз
Всех посылает на

Уличный тяжкий бой
С тем, что осталось от
Брошенного зимой.
Всходят на эшафот

Дворники по утрам.
Месяц цветов и слёз -
Он хулиган и хам,
Это я вам всерьёз.

Время бежит трусцой,
Окна домов раскрыв.
В окнах поёт мне Цой,
Он, как известно - жив.

Катится месяц март,
Мы с ним куда-то прём.
Тоже вхожу в азарт:
Лето, ты где? Приём!

Грязью из-под колёс
В город пришла весна.
Месяц цветов и слёз
Всех посылает на...


       Бессонница

Проклятая бессонница. Из тьмы
доносится весенними ночами
как улицы метутся басмачами
от грязи опостылевшей зимы.

Чужой мне город стаскивает сон
как одеяло. Будет до рассвета
шуршать на подоконнике газета,
и дворники продолжат в унисон

скрести многострадальный тротуар,
гортанными курлыча голосами.
И журавли, летя под небесами,
в том опознают свой репертуар…


К С.К.

Ты никогда мне не напишешь писем
                С.К.(Я.Барса)

Не напишу. Не сходится пасьянс,
и ветер бьет в лицо сильней, чем прежде.
Прости за всё, но больше – за надежду,
за этот вечно бьющийся фаянс…

Не суждено, увы - не свяжет нить
случайностей причудливый орнамент,
и Фатума таинственный регламент
не в силах чья-то воля изменить.

Факир был пьян, прости его, - прости
неловкость рук, и позу, и актёрство,
и что не состоялось чудотворство
с протянутыми рифмами в горсти.


           Тройка

Всё тише звон. Сияет тусклый нимб
над ямщиком, и вздрагивают кони.
Стабфонд накрылся, да и пёс бы с ним:
весь мир насилья пребывает в коме.

Весь мир насилья – он неразрушим,
пусть половина гикнулась когда-то,
а наше счастье - собственный аршин
для измеренья счастья в киловаттах,

для измеренья, собственно, того,
что неподвластно измеренью. Даже,
вернее, счастье – это торжество
простой улыбки над вселенской лажей.