На сцене

Взошёл на сцену, как на эшафот -
В глаза "юпитер", - будто бы - луна!
И на гитаре не звучит совсем аккорд, -
Души моей надорвана струна!

А за кулисами опешил режиссёр,
Программу лицедейства распечатав;
Пусть в будке отдохнёт своей суфлёр, -
Мой стих ещё, увы, не напечатан!

Слова из связок, как из тетивы,
Сквозь маску Мельпомены пролетая, -
Пронзили сфинксов древних из Фивы,
Что Млечный Путь, оскалившись, лакают.

Кто говорил: «Вся истина в вине!»
Сводил, кто счёты с жизнью от обиды;
В Александрии сжёг портулане,
Исчезнувшей в пучине, Атлантиды!

С Библейских дней пороки нас влекут, -
С индийских Вед - до проклятого века!
И чтя Коран, еврейский ли Талмуд -
В самих себя - не видим человека!

Ослеп прожектор, чувствуя вину, -
Не донести сей крест мне до Голгофы!
Моя гортань, сглотнув кровавую слюну,-
Отхаркала рифмованные строфы!

Застыли бардов тесные ряды,
Стирая рукавами пыль на деках;
Я не оставил в душах их, свои следы,
Как у Нерона римлянин Сенека!

Мне жаль себя, неспетый свой сонет,
Созвездья, что в рассвете растворились...
«Поэт в России больше, чем поэт», -
Так, кажется, когда-то говорили!?

Перестарался звукорежиссёр,-
Мой хриплый баритон в сто крат усилив!
Всё кончено, к  работе, бутафор -
Пьёт тишину динамик, обессилив...

Смолк микрофон, издав последний стон, -
Грифоном стойка выгнула, вмиг спину!
(Ей вспомнился, наверное, Плутон,
Похитивший богиню Прозерпину!)

Взят Рубикон, исчезли в тишине,
Сомнений всех трусливые когорты;
Холодный пот струится по спине,
Как будто кровь из лопнувшей аорты!

Взошёл на сцену, как на эшафот, -
Петля Молчанья, - будто бы, - стена!
Но на гитаре не звучит опять аккорд -
Души моей надорвана струна!