6 пролетов

Когда небо решило писать историю моей любви Ромео и Джульетта давно лежали в могиле. В темной, безнадежно темной могиле…Что у них оставалась, так это свеча их любви. Маленькая свечка, которую они так крепко держали в руках, пряча от резкого случайного ветра, что невозможно было представить ее, пусть даже случайно, потушенной…
Да, конец пришел совсем не от ветра. Скорее от горячей слезы, от жгучего желания быть вместе вечно, их свеча растаяла, потеряла форму, оставшись навсегда в нашей памяти.
А наша свеча горела ровно, спокойно, постоянно. И даже по прошествии большого времени, будет сложно сказать, что же произошло…
Эта история не имеет будущего и живет лишь воспоминаниями, которые, несмотря на ластик времени, не стираются и не тускнеют…



Когда умерла моя осень, осень, которую я так берегла, лелеяла и хранила, я надела черное платье и зарылась в синие-синие норы, часто и тяжело выдыхая свою боль, я погрузилась в сон. Отчего она умерла? От холодного чужого расчета, от нежданного предательства, от передозировки холодных слов, я так и не узнала что с ней стряслось. Я не хотела никого не слышать, ни видеть, ибо все в то время причиняла мне дикую боль. Я упивалась своим одиночеством и полнейшей ненужностью. Нельзя сказать, что никто не замечал моей утраты, наоборот казалось, расцарапанное небо, скорбело вместе мной. И до последнего оставляло землю голой, не одевая ее в белый подвенечный наряд, пока не закончится траур. Что это было? Дань уважения, понимание, забота, а может совесть…
На тонкую нить нанизывались, секунды, минуты, дни….И наконец она порвалась и на мои ладони прыснул белый свет.
В тот день, озябшие, вздрагивающие от моих слез, птицы перестали выражать мне свои соболезнования и улетели на юг, а я, наконец, проснулась. Больше всего мне захотелось вдохнуть чистого кислорода, который смог бы внести в мою жизнь хоть какой-то смысл. Или хотя бы выпить ведро холодной воды, кажется, воздух растворим, значит, в воде тоже содержится кислород…
Этот день стал первой буквой в моей истории, ведь в этот день он пришел и заставил меня встать.
Постепенно он открывал мне глаза, учил ходить, говорить, учил верить. Он стал моей плотью, стал моей кровью, стал моей первой мыслью. Он появился в тот момент, когда я больше всего в этом нуждалась. Он не успокаивал меня, говоря о том, что все хорошо, но он спасал и лечил мою душу иначе. Когда я говорила, он слушал, когда я плакала, он плакал вместе со мной, пряча стекляшки слез в белые плотные ткани, когда было нечего сказать, он читал мне стихи, вдыхая в меня вместе с железным воздухом новую жизнь. Так, жадно глотая, упакованный им для меня, кислород, я приходила к жизни, смыслом которой он так незаметно становился.

Он приручил меня...Приручил, как приручают диких раненых зверей, как приручают больных птиц.

И вот я вернулась к жизни. Меняясь ролями, то я зализывала гниющие раны его души, то он поднимал и отряхивал от пыли мое сердце, бережно латая его дыры….

Он ждал меня у подъезда. О, эти зловещие, старые, промерзлые подъезды… Зима и там оставила свое дыхание. На холодных зеленоватых стеклах, в потаенных щелях оконных рам, в воздухе с привкусом ментола…
Дверь, подъезд и шесть лестничных пролетов… Шесть пролетов между нами, между моим холодом и его теплом, между моим страхом и его сильными руками.
Бывали дни, когда широкие ступени пролетали под моими ногами незаметно, и я даже не успевала опомниться, как уже открывалась дверь на улицу, туда, где меня ждали его глаза, полные тепла и уверенности, нежности и спокойствия.
Но если между нами происходила ссора, то коварная лестница, казалось, нарочно удлинялась, увеличивая расстояние, разделявшее нас. Тогда эти шесть пролетов представлялись мне шестью вечностями. Но? преодолев препятствия мрачного, обшарпанного подъезда я встречала его, как всегда уверенного, надежного и теплого…



Больше всего я любила наши разговоры. Ночные, странные, бредовые, важные, конкретные, абстрактные, нежные, злые…За чашкой чая, посреди улицы, в уютном кафе, дома, торопясь куда-то, просто от скуки или от переполняющих нас эмоций…

«Знаешь, нравственность упала, она просто рухнула, потеряв свои позиции. И от этого очень тошно…» - я вдруг вспомнила, как начался наш далекий разговор….
- Тебе никогда не хотелось заорать?- спросила как-то я его.
- А толку? Тем более кому? Неудачникам-старикам, не познавшим любовь, не видящим и никогда не признающим своих ошибок и живущим лишь старыми победами? Или анорексичным парням, потерявшимся в отражении собственного самолюбия? А может тринадцатилетним дурам, которые так мило раскуривают любовь и силы своих матерей и распивают мудрость и достоинство своих отцов?
- А как же я?
- Ты? Ты слишком дорога мне, чтобы повышать на тебя голос. Любить, значит не только уважать твое мнение и доверять, это значит порой беречь от собственных истерик, злости, крика, сарказма…я просто берегу тебя…



Однажды мои жилы переполнилась солнцем, и мне захотелось сказать об этом….
-Я люблю тебя…Люблю… И солнце, стремительно бежит по моим жилам. Чувство свободы накрывает мой разум. Люблю…без надрыва, без крика, без страсти.
А может так и нужно? Может так правильно? Ты есть мое дыхание, мой грех, мое искупление…
- Извини, ты что-то сказала? Я немного отвлекся.
-Я? Эээ …Да вот, говорю, серебряный век с его Ахматовой, Маяковским, Бродским…люблю.
-Хм... ну да…

Вы догадываетесь, какие у него руки? Если нет, позвольте я вам расскажу. Это руки художника, скульптора, поэта, или музыканта. Это руки творца. Вы спросите? что же он сотворил? Меня. Довольно мускулистые руки с сильными кистями и проступающими венами. Это те самые руки, которые сшивали расползающиеся швы на моем сердце, те руки, которые стряхивали снежинки с запутавшихся ресниц…. Если бы вы знали как я их люблю…Но вы не знаете.




Я помню то январское утро... Небо баловалось, капая солнечным светом на землю, на деревья, снег. Яркие лучи, сквозь окна попадали в комнату.
Ни капли. В доме ни капли воды. А так хотелось пить…
Господи, почему тогда так рано рассвело? За короткое время глянцевая лужа, разлитого солнца, дала мне понять, что уже утро.
Время, время, время. Минуты, секунды, миллисекунды… Написать. Хотелось написать ему «с добрым утром». Большими яркими буквами на белом снегу.
Нет, он слишком поздно встает по утрам. Когда он открыл бы глаза, этот снег бы уже растаял. Как обидно. Ничего не узнал, не увидел, не понял…
В то утро, армия деревянных солдатиков особенно торжественно маршировала на пыльном пианино. Наверно они готовились к ежегодному параду игрушечных солдатиков. Вот бред…Да, по-моему, я до сих пор так и не стерла ту пыль, вот к чему я вспомнила то белое утро.

- Моя жизнь. Господи, вся моя жизнь может быть выражена в одном слове!
- Это твое призвание Твоя профессия.- уверенно предположил он.
- Нет. Хотя когда-то так и было.
- Истина? То суждение, которым ты живешь?
- Нет. Как рассуждал Протагор, что каждому кажется, то и верно. Поэтому, нелепо считать что-то незыблемой истиной. Все познается в сравнение, а главное течением времени.
- А что? Искусство? Поэзия? Живопись?
- Гораздо проще. Это ты.

Серый день, простудившегося ноября… Хотите расскажу? Это слякоть дорог, пахнущая сыростью и тоской. Это грязно-серые дороги, выцветшие серые дома и серое, бесконечно серое небо. Небо, как полотно без единого оттенка, как грязь, разлитая по холсту. Скучно, тускло, сыро. Что могло заставить художника так равнодушно залить свой лист? Может отсутствие другой, более яркой краски. Может отсутствие хорошего настроения. Может это последствия его ненастья в душе, его раздражения серостью и скучностью людей. Что стало причиной такого андрогинно-серого дня?


- Серый, серый день…-заметила я тоскливо.
- Ну что ты! Серыми могут быть только люди. И эта серость гораздо однообразнее и тоскливее чем на улице. От нее просто тошнит. Ужасная погода? Грязь, слякоть, сырость? Но ты посмотри на людей. Их однообразность - это страстное желание быть как все. Скучающие лица, одинокие случайные мысли, инкубаторское сознание. Вот, что поистине грязно и противно. А ты говоришь ноябрь…
-.. . .
- Что у нас там с чаем?

Февраль известен вам своими жестокими морозами. А мне своим жестоким характером. То, что сделал он со мной, не посмел бы совершить ни один, даже самый опасный преступник, не имеющий ни страха перед законом, ни страхом перед Господом.

Шестой пролет, пятый… Казалось, я не видела его несколько лет. Как было важно посмотреть в эти глубокие глаза и услышать его голос.
Четвертый пролет. Почему-то так тяжело давались шаги. Я помню, что усталые ноги, не слушались меня.
Третий. Ну вот я как всегда опоздаю.
Второй. Хм, кстати для февраля довольно теплая погода. Интересно, что у нас сегодня по плану. О чем сегодня зайдет наш спор, думала я. Хотела объяснить ему, что в аниме заложено очень много. Искренние наивные чувства, глубокий смысл. Поступки, которые может быть и нереальны, зато настолько трогательны. С того разговора об аниме прошло почти три месяца. Кажется, в тот день я смогла бы изменить его мнение. Тот день….
Подъезд. Окно. Дверь. Белый свет в лаза. Его нет.

Его не было ни в тот день, ни на следующий день, ни через неделю. Его больше не было.
Поэтому я рассказала вам об этой истории. Неужели вы думаете, не имея на то серьезной причины, я бы стала вскрывать перед вами душу, разрезать свое сердце, кладя его вам на белую чистую тарелку..? Нет, не стала бы.
Вы, конечно, вы можете меня не понять, осудить, осмеять, но я верю. Я знаю, что он придет. А быть может он и сейчас стоит у моего подъезда. Ведь он моя жизнь. Он клялся небесам, что не оставит меня. Тогда, в моей синей норе, разорвав паутины моих страхов, он научил меня верить. И сейчас я верю.
Прошу вас, если вы когда-либо любили или любите сейчас кого-то… Отпустите меня. Я обещаю вернуться сразу после встречи с ним. Он ждет меня. Он ждет, когда вы не дадите нашей свече погаснуть.






- Странный случай, позвольте историю болезни.
- Да, да конечно. Сильная психологическая травма. Смерть матери, очень сильная депрессия, возможны врожденные отклонения, наркотики.
- А что за парень, к которому она так рвется?
- Прекрасный человек. Познакомились при весьма неприятных обстоятельствах. Он совершал облаву на притон, куда она пришла за очередной дозой. Сразу понял, что ее что-то подвигло придти туда. Курсы, лечение, личная привязанность и вскоре она научилась жить заново.
- А что произошло? Куда он исчез?
- Несчастный случай. Дом, в котором находился наркопритон, на который был очередная облава, сгорел Очень жаль.
- Да, ну что ж. Будем работать с ней. Кстати, вы ничего не слышали? Говорят нашу больницу, хотят купить и преобразовать в частную психиатрическую клинику…..