Город

Я горожанин до нутра костей,
до мозга их - сколь кости мозговиты -
и вряд ли переделаться смогу.
Мне городской пейзаж стократ милей,
чем сельские, а то - лесные виды,
плевать - в цветеньи или же снегу,

всё то о чём Гораций древле пел -
( вернувшись, кстати , из деревни в Город,
а может вовсе не покинув Рим) -
стада коров, бредущих сквозь репей
чтоб отыскать былинку для прокорма,
и эти все пробудки до зари...

Гораций врал безбожно - засыпая
на койке у облупленной стены
он радовался , что не слышит криков
буянящей вдоль окон птичьей стаи.
Покрывшись одеялом шестяным
он размышлял о чём-нибудь великом -

о Цезаре, а может быть войне,
где Рим себя вовсю покроет славой -
о сразу и прекрасном, и простом.
Две трещинки змеились по стене
у левого его плеча, а справа -
был Город в незавешеном окне ...

Гораций врал про сельские дела -
пылит дорога  за москитной сеткой,
на кухне длится бабья хлопотня,
весь день шагаешь в угол из угла,
и никого хоть час занять беседой.
Вот снова шум и сутолока в сенях.

Нет, Город есть устроен по-уму,
рацонален до прогнившей балки,
его разумность вмиг сведёт с ума,
ведь он любой  хаос да кутерьму
организует мыслями о благе -
что фонарями светит сквозь туман.

Здесь новый день не различим меж дней
прошедших или наскоро идущих
за ними ; ты уверен в том, что день
грядущий , коли полон новостей,
то столь же ненавязчивых, сколь сущий,
что страшного вовек не учудит -

с горы к садам не скатится скала,
и град не уничтожит урожая,
по крышу не завалит  снегопад.
Тут ветер -  ветер, но не Силы Зла,
что мчатся мимо рощи угрожая
ноябрь превратить в кромешный Ад .

Нет, Город напрочь мистики лишён,
вернее так - от мистики избавлен,
и моментально прекратит бедлам
Он сам в себе, а значит завершён,
тем прочно отделяет сон от яви ,
чтоб ты вовсю мотался по делам,

нырял в трамвай, заскакивал в кафе,
ходил на " Лебединые Озёра",
и верил в политический расклад,
плюс некий бонус, что даётся сверх -
беспечность бесконечных разговоров
под рюмку и классический салат.

Нет - есть прикосновение к корням :
крест на грудях да половик лоскутный,
да короба разысканных грибов...
Гораций врал - он врядли променял
свой Город , разлинованный рассудком,
на бряки ботал, болтовню рабов.