Черные глаза

Земля пахнет сыростью и свежестью, она слиплась комьями по краям могилы. Я сижу свесив в нее ноги и знаю, что это не моя комната страха и уединения одновременно. Я чувствую себя непрошенным гостем, всего лишь спустив ноги в эту келью будущего спокойствия.
А на другом краю сидит  девочка в белом платье и с худым бледным лицом. Но глаза ее могли бы быть  глазами девушки, женщины и старушки. Они черны как омут и они знают все. Она смеется и прыгает в пасть могилы, платьице приподнимается и оголяет разодранные коленки, как и у всех обычных маленьких детей. И смех такой же веселый и искрящийся, только он не трогает этих глаз, глаза живут отдельно и затягивают время. А ее смех щекочет мне ветерком волосы и целует ресницы. Она сидит в могиле, как будто это ее дом и что-то лепит из комьев земли. Все ее белое платьице пропиталось черной землей и теперь видна только незащищенная белизна кожи плеч. Вот несут гроб, и я кричу девочке, чтобы она вылезала из могилы, что это не игрушки, ведь со смертью не играют. А она медленно поднимает на меня голову из тьмы могилы и с бледного лица, смотрят два задумчивых, невыносимо черных глаза. Лицо меняется быстро, так же, как и время, и она медленно встает с колен. На белом платье не осталось ни следа земли, и она снова улыбается мне. Я слышу приближающуюся процессию, и гроб уже ставят. Я должен вытащить это дитя из ямы,  колокола бьют погребальный звон, и ее лицо мелькает в последний раз в ветре, который вплелся в ее волосы цвета ночи.
Когда закопали гроб и все разошлись, я остался сидеть возле этой могилы. Меня очаровали эти непонятные глаза бездны, глаза вселенной. И я увидел ее снова. Кто-то копал новую могилу, а она стояла в белом платье на краю и улыбалась милой детской улыбкой, ну как я мог не смотреть на нее. Потом она протянула мне руки, но как я мог отказаться от объятий этого чудного, чистого и непонятного мне ребенка. Когда я подошел, она обняла меня и ее руки оказались нежными, но ледяными, как замерзший цветок. И тогда она показала мне пальцем вниз, в глубину могилы, там лежал я… Я в ужасе отпрянул от этой девочки, потому что она стала прахом в моих руках, и ветер смеялся. В глазах, которые были моими, я увидел ту же самую бездну тьмы, которой я был так зачарован в глазах этой девочки. Но ведь я не знал, что смерть может быть ребенком, который лепит из земли и песка, из жизней и времени- фигурки людей. А после играет с ними, как с куклами, укладывая с детской невинной улыбкой в кровати- гробы. И разве ж мог я оттолкнуть ее тогда, даже зная, кто она есть на самом деле. Это хрупкое дитя, которое так нежно обняло меня совсем еще детскими холодными руками и улыбнулось в знак того, что меня она уже долепила и мое время встало…
27 мая. 2007.