За музыку и горькие слова

За музыку и горькие слова
Тебе отплатят люди безразличьем.
Ты с ними разговаривал на птичьем,
Самим тобой освоенным едва;

Мне говорили – будь таким, как все,
Пей, когда пьют, танцуй, когда танцуют,
ругайся впрок, воздерживайся всуе
и надевай для верности корсет,
забудь слова «Бетховен» и «корвет»,
употребляй «телеги», «мокроступы»,
люби мослы, всплывающие в супе,
не помышляй о крабах и кревет…

О, люди, я люблю вас, но живых,
вас, настоящих, то есть не притворных,
свободных, не затянутых придворных,
пусть в шрамах и ударах ножевых,
способных понимать, что есть голгофы
иные, чем догматика из книг,
и что сильней, чем дальние огни,
манить способны музыка и строфы,
что есть иной, чем грех, удел ума,
что дух порой сильнее, чем оглобля…
Я вас пойму, но вам не уподоблюсь,
а то утрачу силу понимать.

В угоду вам не дрогнет голова,
Чем этот сброд – пусть никакая паства.
Мне ничего не будет за слова,
А им за равнодушие воздастся.