Тропами скитов

«Рабы мои истинные, православные
христиане, можете потерпите, не можете,
бегайте и убегайте в мои святые горы
и вертепы, в расседины земные».
Из записей рукописной старообрядческой книги.

Роман-поэма "Демидовы"
             

Весна умылась водопольем,
Разлились реки в берегах,
Вернулись старцы из подполья,
Чтобы рассеять зло и страх.

Старообрядцы древней веры
Являли в лоне идеал,
Тянулись к родственному древу -
Своих божественных начал.

В лесах создали поселенья,
Читали книги, пост вели,
Нередки были притесненья
В распространении догмы лжи.

Отшельник церкви сторонился,
Не признавали в скитах власть,
За правду, здравие крестились,
Терпели бедствия, напасть.

Синод священный отвергали,
Вели учение отцов,
От рук карателей страдали
В тяжелых цепях кандалов.

Несли в часовнях свой молебен,
По книгам строили обряд,
Нашли в правителях спасенье
У заводских, железных врат.

Указом царским полагалось
Ковать раскольников на цепь,
Ссылать немедля воеводе
И подвергать за отступ – плеть.

Берег Демидов год от года
Старообрядцев от властей,
За послушание к работе
И честность праведных идей.

Акинфий старцев принял дома,
Испарил в баньке от души,
Едой уважил хлебосольно
Под кровом греющей печи.

Прихожих в горницу отправил,
Да речи слушал наяву…
Усталость мучила сознанье,
Полночный кочет звал ко сну.

На утро скитник, поклонился,
К ногам Акинфия припал:
«Спаси нас барин от дозора, -
От притеснений жизнь в развал!»

«Рад послужить я вашей воли,
Да только что могу с вас взять?
Есть руды, медь, иль горы соли,
Чтоб мог я вас оберегать?»

«Дай рудоветца, тропы знаем,
Где камни добрые лежат,
Проход укажем к тому месту,
Где ввек руды не ископать».

«Вот рудознатец вам пригожий,
В металлах знает сущий прок,
Ходил по речкам, падям, борам,
Добычу чует, словно волк».

И старцы чинно поклонились,
Как перед образом в ночи,
Припасы взяли, и пустились
В край неизведанной земли.

Леса дремучие и чащи,
И путь шел строго на восток,
Брели со Щукой оба старца
В забытый Богом уголок.

Места глухие – в зелень кроны
Сменялись ярким островком,
Вдали остались буреломы,
Ушел с ненастьем сильный гром.

Рой комаров стелился следом,
Жевали старцы сухари,
Молились тихо иноверцы
За не прощеные грехи.

В молчании тихо пребывали,
Носили воду с родника,
Пить Щуке с корца не давали,
Хоть и тянулась уж рука.

«Пошто пить воду не даете?
Вот придушу вас прямо здесь,
Никто о вас уже не вспомнит,
Сойдет тогда вся ваша спесь».

«Антихрист, пасынок несчастный,
Откуда взялся ты такой?
И куришь много понапрасну,
Сколь мы идем уже тропой».

«Слова возносите на батьку,
Али скажу я кузнецу,
Как вы несете ересь в хату, -
Тогда припомните хулу».

«Кричи, кричи не надорвись,
Услышит, может быть, сорока
Да только, сколько ты не злись
Без нас ты сгинешь по дороге».

«И вот ведь черти, точно метят,
Здесь потеряешься и сам,
Кругом леса и неизвестность,
Корми себя лесным волкам».

Тянулась нудная дорога
И убывали сухари,
Ватага шла чрез выступ брода,
Пересекая дно реки.

Пейзаж сменился пред холмами,
В низине зелень поросла,
Алтай предстал под небесами
По взмаху легкого крыла.

«Ну, вот, мы кажется, дошли,
Знать не напрасно было время,
Теперь старательно ищи,
Да поспевай за нашей тенью».

В одну из ям спустился Щука,
На дне нашел не дюжий скарб,
Остатки брошенных орудий
Не упустил из своих лап.

Весь день носился угорелый,
Не мог восторг сдержать в себе,
И все внутри перегорело
В испепеляющем огне.

«Демидов вам поможет шкуры!
За труд деньгою наградит,
И будет вам и стол с посудой,
Покуда будет барин жить».

«Не трожь своею мерзкой лапой,
Уж разберемся без тебя,
Кто понесет за все растраты,
Уймись, несносный егоза!»

Закат садился за горами,
Блеснули воды «Колыван»,
Струилась свежая прохлада,
Всходил над озером туман.

Костер горел со звуком треска,
Сверкало пламя языков,
Разнесся хруст под сводом леса,
Светились кучи огоньков.

Лось, подгоняемый волками,
Встал мордой к теплому костру,
И Щука, ствол нашел руками,
Пальнул ружьишком в высоту.

Все содрогнулось на мгновенье,
Взметнулась молния огня,
Убег сохатый от волненья,
И воцарилась тишина.

На утро свет забрезжил чутко,
Блеснули теплые лучи,
В обрыве скал летали утки,
Звенели в мареве кусты.

Вблизи, у самого утеса
Наткнулся Щука на руду.
Копь выдавалась в дне неброско,
Лаская водную среду.

Облазил горы рудознатец,
Нашел порфиры и агат,
И яшму добрую, и сланцы,
Что представляло сущий клад.

И натолкнулся возле кочек
На человеческий скелет,
А подле – кожаный мешочек,
В нем серебро – нетленный свет.

«Все хватит, дни прошли моленья,
Дорога ждет уже домой», -
И старики без сожаленья
Качнули тихо головой.

По ходу метки высекались,
Роптали старцы от возни,
И, наконец – таки, добрались
До испеченной слободы.

«Нашел руду? Все выложь честно,
Не вздумай только утаить,
Иначе будет тебе место
В сыром подвале вшей кормить».

«Уткнулись мы хозяин в руды,
Медь будто золотом блестит,
Есть самоцветы изумруды
И серебро в лучах горит».

«Добро! Довольно на сегодня!
Прощаю я твои грехи,
Проси в конторе выдать сотню,
Ну, а сейчас уже иди»...

Спустя недолгие мгновенья,
В Черноисточенском пруду,
Поддавшись воле искушенья,
Акинфий тайно лил руду.


продолжение следует...