Город

Прибежище усталых мертвецов,
Что колыхаются в дыму, как в формалине,
С глазами на берег подкинутых тунцов,
По им одним неведомой причине.

Наждачная бумага их души,
Где грубо вытесаны цифры жизни,
Про них же кто-то наверху давно решил,
Кто свят, а кто лишь извращенье атавизма.

Их город лишь усталый романтизм,
На станциях в дешевых книгах сохраненный,
Что под руку ведет проныру-практицизм,
Усталым безразличьем закрепленный.

Их город - миллион бумаг, статистик, карт
Где жизнь – лицо в прокуренном вагоне,
Где, обнимаясь с инструментом-другом, бард
Находит место на заплеванном перроне.

Природа прокаженная купается в смоле,
Пронзенная трубой «фабричных свалок»,
Построенных на людях, что гниют в сырой земле.
Их вид обманчиво ущербен, ломок, жалок.

Прости меня, усталая Москва-столица,
Прости, что мне не мил лик царский твой
И горожан в мертвецких струпьях лица,
Сокрытые под маской золотой.