Краткие заметки из истории русской словесности

                МСМХХI

«Господи, прости мои прегрешения, иду в последний путь».
"Всяк сущий в ней язык!"  Помнишь?  Смотри, не забудь, -
Скажу своему внуку, - он настоящий герой –
Два «Георгия» на груди, мученик за царя,
Значит, и за веру – для апостола Петра – свой!
Рассррелян палачами.  Всегда подавай
На Литургию его светлое имя - Николай
Вместе с моим и бабушкиным, когда мы умрем, и каравай
Приноси в церковь в родительскую субботу,
А главное – читай стихи –
у тебя все впереди.
Кто-то
Скажет о нем – это не поэт.
Синдик, выдумщик, повеса, дон Жуан,
Путешественник, дуэлянт, пижон, а этого нет -
Нету магии стиха, как у Блока.
Промолчи, не спорь, в таком споре толку не много –
Кому музыка, кому ритм, кому смысл,
Кому рифмы нужны, но
Главное, чтобы замысел был чист.
А между ними происходила идейная битва!
Поэзия, как молитва:
В сердце кольнуло, подступила слеза,
Значит, сердце голосует  «за».
Бывает просто, а бывает - не сразу поймешь,
Только вкус подскажет, а время отсеет ложь.
А Блок – тоже прекрасный поэт.
В этом никакого сомнения нет.
Хотя умер не так достойно –
По-простому:
Дома, в своей постели,
Не отвечая жизнью за стремление к высокой цели –
Остановить глумление над Родиной власти жлобов,
Террористов, убийц, вчерашних рабов,
Желающих для себя не свободы, а мести
Другим, не таким, как они. Негус Негести
С такими бы не чикался, а наш Государь
Не проявил характера, как Петр Алексеевич встарь
Проявил во время стрелецкого бунта.
Все эти эсэры, эсдэки, бывшие члены Бунда
Хороши поговорить: «Свобода! Равенство! Закон!»,
А как до дела – бомба, маузер, террор, «СЛОН».
Не этот с хоботом, что ты подумал,
А соловецкий концлагерь – лекарство людям
Не желающим идти в светлое будущее добровольно.
Главное, конечно, верующие –
У них свое светлое будущее. Прикольно
Было бойцам ОГПУ
Катить их с Секирной горы, привязав к бревну,
Ради страха иудейска фарш из них делать.  Не одну
Тысячу иереев, не говоря о мирянах.
«Поражу пастыря и рассеются овцы», - спьяну
Любил пошутить начальник режима.
Будущего академика русской словесности
Пытали: - А ты, вражина,
До сих пор жив еще? А ну, живо
Читай ЗэКа газету «Правда»,
Исправляй несознательный элемент
Партийной фразой.
За попами следом и вас, интеллигентов,
Расходовать надо.
               

              МСМХХХVIII               

За что товарищам по цеху любить поэта Мандельштама?
За что любить чужую тайну творческого начала?
Хотя бы сочувствовать буйству отрубленной головы!
Ни кола, ни двора, ни крика, ни стона, ни сына,
Ни ученика, только одна Надя, увы!
Какою дорогою? Верной  идете, товарищи?
Расстрелянные по темницам, разбросанные по пожарищам
Люди ли, письма ли, книги ли, черновики,
Лихие ли, славные люди, горючие рукописи или стихи.
Нужно много казнить, чтобы много бояться,
Если придет война, чтоб с жизнию расставаться
Просто, но не легко, хоть не легко, но просто -
Пигмей или великан, человек любого духовного роста.
Одному - заградотряд, другому – Россия.
Все легли в землю сырую, во все времена года красивую.
А этого уникума куда? Ну, того, что сказал, что не волк он?
В лагерь под Владивостоком засадить и бить за пайку жестоко.
Заморозить, как вшу этого поэта.
Это самое главное в этой истории – это

Обожествление безумия времени террора,
И перегиб истории гибели империи.

Людишек побили богато, и нашего брата
С тех пор не хватает Родине, как она ни богата.
Для несогласных мистерии разыгрывает отчизна,
И производит история. Какая тут укоризна?
Это же отчизна, ее не выбирают –
Любят и умирают, не любят и умирают.
«У каждого человека есть Родина, только у нас Россия», -
В Париже было сказано, Парижу скажу «мерси» я.
Борьба за существование здесь совсем другого рода,
Уроды из НКВД здесь вроде и не уроды.
Воспитанные люди и говорят по-французски,
Писателей и поэтов зовут домой печататься по-русски.
У графьев получается, у мелкопоместных и разночинцев – нет,
Такой у Советов приготовлен ответ.
Дочь – в лагерь, мать – в петлю.
Марина, знаешь, за что я тебя люблю?
За гениальность, думаешь? Тоже, большое дело –
Ты не одна такая – это я говорю смело.
У нас такого добра полные короба.
Кораблями вывозим и помощи не просим.
Наша страна на таланты богата,
Не знаем куда-то
Девать их - жилплощади хватает едва.
Перечислять не буду, сама знаешь не хуже.
Тут, понимаешь, какое дело, друже,
Если здесь едва, то где-то е 4.
Зададимся вопросом: кто живет в этой квартире?
У Мандельштамов две комнаты, из них нужна только одна.
У некоторых, конечно, полные закрома,
Но это другое дело - у кого заслуги,
И ему за дело, как партийной прислуге,
Партия все и дала.
Партийные руководители и лауреаты -
Владимир Кирпичников (псевдоним – Ставский),
Петр Павленко, другие солдаты
Партии, бойцы идеологического фронта
Должны иметь жилье, но эта фронда?
Если бывший, так называемый, акмеист
Воротит от советской литературы нос,
Имею право написать на него банальный донос.
Моя фамилия Костарев, зовут Николай, я очеркист,
Идейно близкий, перед партией чист.
Мне нужна жилплощадь. А эта гнида - бывший эсэр.
Таким не место в СССР.
 
             
           MCMXLVI

«Других писателей у меня для Вас нет».
Не правда ли, убийственный аргумент?
И соответствует сложившейся практике:
Кого разоблачили - того посадили и запретили.
Не правда ли,
Соответствует духу времени такая тактика
Литературной борьбы?
Партия и правительство много делают
Для писателей и поэтов. Увы,
Не все понимают ответственность момента,
Не все ценят заботу партии,
И роль номенклатурного поэта,
Писателя, секретаря, как элемента
Литературного процесса, не каждому по плечу.
Поэтому, хочу,
Чтобы «Предоставление страниц «Звезды»
таким пошлякам и подонкам литературы»
Не привело к повреждению общественной текстуры
«в деле воспитания советских людей
и, в особенности, молодежи».
Нам вредны «любовно-эротические мотивы,
переплетенные с мотивами грусти, тоски, смерти,
мистики, обреченности», прочих затей.
Повторяю: это не для «советских людей
и, в особенности, молодежи».
Что касается её же,
То «До убожества ограничен диапазон ее поэзии, -
поэзии взбесившейся барыньки,
мечущейся между будуаром и моленной».
Вероятно, без продовольственных карточек
Будет легче стать паинькой,
Поэтессой советской и современной.
«Наша литература - не частное предприятие,
рассчитанное на то, чтобы потрафлять
различным вкусам литературного рынка».
Довольно, по-приятельски,
Редактору пить водку с писателем
И друг друга хвалить под сурдинку.
Историческая роль советского писателя –
Привлекать внимание масс
К задачам текущего момента.
Успехи индустриализации, коллективизации,
Освоения природных богатств,
Другие эксперименты
Построения нового общества
И воспитания нового человека
Должны находиться в фокусе
Внимания советской общественности
В середине ХХ века.         


               MDCLXXXII

Протопоп и Марковна с детками, живы ещё?
Замордовать, замучить, за… - не знаю щё.
История нас учит, что ничему не учит,
Опричнина воду мутит,
Сосед соседа не любит,
Сосед на соседа пишет,
Под половицею мышь слышит,
И петух не пропел ещё.

                01.2008