Рудознатец

Роман-поэма "Демидовы"


Кружились соколы на небе,
Берёзки веяли листвой,
Стелились наземь густо тени -
Над раскаленною землёй.

Тянули короб две гнедые,
Плелись лошадки по тропе,
И звуки певчие, лесные,
Как эхом лились в широте.

Спешил Никита на постройку,
Кулак держал надёжно трость,
И, развернув свою повозку
Беглец возник, как в горле кость.

«Откуда будешь, кто хозяин?
Чем промышляешь здесь в лесу?..
Стой, ненавистный, не пытайся!
Иначе просто пристрелю!»

«Я каторжный, от бабки сбёг,
Работу трудную оставил,
От деда ноги уволок,
И жить в лесу себя заставил».

«Не пужлив дьявол, вот напасть!
И дед и бабка твои дурни,
Ну, и куда же ты сбежишь?
Мои везде достанут руки».

«Что ну, плевать, что ты Демид!
Пока в телегу не запряг,
Эх, может, буду я и сыт,
Да обрету  немного благ».

«Вот чёрт! – Садись и не дерзи,
Портки бери и одевай,
Приставлю живо на завод!
Тогда полюбишь дикий край».

Надел рубаху каторжанин,
Да, в короб быстренько нырнул,
С небритой рожей, будто Каин,
Губу сердитую надул.

«Как звать то, кем по батьке будешь?
Проворный, вижу по лицу,
Жрать наверно сильно хочешь?
Да воешь волком на луну!»

«Зовут меня простецки – Щука,
Поел бы, если стол богат,
Али ты скуп на хлеб краюху,
Чтоб голод свой мне обуздать?»

Достал Никита хлеб душистый,
«Быть может, будет в тебе прок», -
Немного съёжившись, помыслил,
И отломил большой кусок.

За камень кони повернули,
Бор распахнулся в широте,
Сияньем, гладь пруда блеснула,
Стекался люд к большой воде.

Известье о богатых рудах -
Горы Высокой – новых царств,
Влекло постройкою запруды -
Для освоения богатств.

Из домны дым шёл едкой гарью,
Катили люди в тачках шлак,
Доволен был хозяйством барин
В приобретении новых благ.

Промчались кони над угорьем,
И шапки сняли мужики,
Понурив головы от доли,
Глядели грустно от тоски.

Хозяин с каторжным подъехал,
Завод, окинул в меткий взор,
Менялась вновь в этапе веха,
Росли владенья и простор.

Немного пыль встряхнув с дороги,
Никита ткнул на беглеца,
Речь повелительная строго
Сгноить велела подлеца.

«В терновник этого, живее!
И чтоб мне больше не дерзил!
Пусть там немного разопреет,
Коль у него хватает сил».

Суров Демидовский приказчик,
Бродягу в сторону повёл:
«Пошли беспутный перебежчик,
Раз есть хозяйский уговор».

Вся беззаботность в воду пала,
С лица слетела шелуха,
Вид кислый сморщился – отравой,
В глазах возникла суета.

И караульный, без стесненья
Калитку дёрнул на упор,
И вот, спустя одно мгновенье
Втолкнул бродягу в грязный двор.

Пол залит был багровой кровью,
Стоял с рогаткою старик,
Варнак с цепями чах от горя,
Кряхтел от батогов мужик.

Велась ревизия с проверкой,
Демидов записи смотрел,
Конторский стол внушал доверье,
Порядок душу тихо грел.

Ну, а на площади шёл правеж,
Пред входом ставили козлы,
Кипела ненавистью стража,
Угрюмо кисли мужики.

Хозяин вышел из конторы,
Глаз оглядел и стар и млад,
Сидели горклые вороны -
На досках крыш убогих хат.

Возносит голос барин строго:
«Пошто бежал в мои леса?
Должок начислен за тобою,
Так, отработать до конца!»

«Уж отработал, поле стынет,
Покосы с травами стоят,
От кабалы твоей застынешь,
Работа вся идёт в разлад!»

«Демидов, знает своё дело,
Из рук добра не упущу,
Ну, а чужого мне не надо,
По доброй воле награжу».

Дошла и очередь до Щуки,
Кат скинул новые портки,
Взял лозы цепко в свои руки,
И в кровь бить начал от души.

Чтоб угодить хозяйской воли,
Смочил бич кожаный в бадье,
Повинный корчился от боли,
Соль растекалась по спине.

Дрожало тело мелкой дрожью,
Кровь выступала в теле ран,
Бродяга матом крыл безбожно,
Кипел от жара бренный стан.

Ведро воды надменность сбило,
В терновник бросили, как пса,
Бровь рассечённая разбита,
Подтёки крови у виска.

«Ну, как, почуял божью волю?!
Вот, знай теперь, как вольно жить,
Теперь меня надеюсь, понял?
Руду лопатой будешь рыть!»

«Чёрт! Отхлестал-таки, варнак,
В забой хозяин не пойду,
Я рудознатец, а не раб!
Бродить по лесу я люблю».

«Ты не дерзи,  видали боле,
Отпустишь соколом на луг,
Ищи тебя там ветра в поле,
И отобьёшься ты от рук».

«Посадишь, так и знай, сбегу!
Искать каменья буду всюду,
А в шахту, барин не пойду,
Хоть навали камней ты груду!»

«Ну, что ж сбежишь, твоя взяла,
И значит, будешь рудознатцем,
Посмотрим, что ты за душа,
Раз, рвёшься слыть не тунеядцем».

После невиданной расправы,
Демидов слал на острова,
Хрипели души на курганах -
Среди болот и кочек мха.

Спустя мгновенье вольный Щука
Прибёг в Демидовский хором,
Сбежал беглец таки без стука,
Да прямо к барину и в дом!

Добро берёг уж пуще глаза,
Прирос к Никите верный пёс,
Угодья рудные обшарил,
И вскоре в путь был собран воз.

Земля башкирская открылась,
На липах рой досадных пчёл,
По тропам путники катились,
Богат был край в предгорьях дол.

Повозка бойко подкатила,
Глава в кибитке восседал,
И после доброго кумыса
Князёк бумаги подписал.

Не упустил свой шанс Никита,
С тарханом сделку заключил,
Расширил земли – челобитной,
И в дар богатства получил.

За серебро, ножи и сбруи
Купил богатство местных гор.
На поле ветры в струи дули,
Воз гнал в родной, хозяйский бор.



продолжение следует...