говорит

Говорит, как поет, слишком вычуренно молчит.
Очень хочется оставить его одного хоть на пару дней.
И не думать - а может сейчас он болеет, а может спит,
А может, я заменю ему всех этих шарлатанов-врачей?
Очень хочется с размаха высечь ему скулу,
Чтоб багряными каплями крови испачкать снег,
Распластать его на земле, как большую и мощную скалу,
Целовать чуть слышно морщинки у самых век.
Рассказать ему как я эти сто лет жила,
Позволяла себе что хотела, бежала куда могла.
Рассказать ему, что он такой не первый  и не один,
Что помимо него со мной спит бесконечная толща льдин.
Одарить его сотней тысяч пустых нездешних идей,
Чтоб он чувствовал, что в моем молчании рвется крик.
Что вечно веселый шут и загадочный до ужаса чародей
Наплели для него миллионы моих интриг.
Он молчит и ругает время, за то, что я
Ни пишу ему, ни словечка, ни слога, ни эсемес.
Говорит, что давно хотел, чтоб была семья, и я
Быть может, для этого у него и есть.
Нервно кашляет и цедит сквозь зубы: бросай курить.
Говорит, как было раньше, когда-то там в девяностом.
Мне плевать совершенно, он позволил себя любить,
А любить совместно, наверное, слишком просто.
И потому я кусаю губы-то ему, то себе.
Понимаю его все больше, привязываю на цепь.
Но, боюсь, настанет время в нашей судьбе
Когда пунктом разрыва останется только смерть..