Новая муза

Ночные пробуждения никогда не сулили мне ничего хорошего.

Я вскакивал, просыпаясь от пули, которая прошивала мое призрачное тело на исходе сна с приключенческим сюжетом. Я начинал недовольно ворочаться, когда этажом выше соседи принимались разыгрывать первый акт полуночной пьесы под названием "Возвращение блудного мужа"; играли бездарно, но громко и с чувством, так что мои надежды заснуть снова таяли подобно кусочку льда на раскаленной сковороде. Иногда с потолка начинал моросить бодрящий студеный дождик. Сколько раз ни передвигал я свою кровать, все же мудрое метеорологическое явление умудрялось каждый раз угадывать, где именно я нахожусь. Ну и, конечно же, было бы просто неучтиво не упомянуть об уличных котах, в душе которых царит вечный март.

В общем, если я просыпался ранее положенных восьми часов утра, это означало, что у меня неприятности.

Однако сегодня все получилось иначе.

Вначале я спал. Обычно мой стандартный сон представляет собой одну яркую картину с множеством деталей. Рассматривать ее можно бесконечно - она не сдвинется с места, пока сознание не засигналит: "Конец сна!" Но в эту ночь меня увлек настоящий вихрь миров и сюжетов. Они кружились вокруг меня, как листья с древа познания, дразня и маня куда-то за край. Я пытался поймать их в самодельный сачок памяти, но мои попытки, естественно, терпели крах. Если бы я успел как следует рассмотреть и запомнить то, что видел, я мог бы навсегда забросить вдохновение в длинный ящик - необходимость сочинять сюжеты отпала бы сама собой. Наверное, это совсем неплохо - жить за счет собственного подсознания... Помечтать мне не удалось: в какой-то момент необычное сновидение начало отступать перед неизбежной черной дырой реальности. Я вздохнул и открыл глаза.

И обнаружил себя в незнакомой комнате.

Я никогда не видел этих занавесок, темно-синих, в тонкую голубую полоску, которые купил на прошлой неделе. Я никогда не видел этого громоздкого книжного шкафа, уютно притаившегося в углу (во вторник я прикрутил к дверце новую ручку). Я никогда не видел этих часов в викторианском стиле, которые вчера вечером снова забыл завести. Я никогда не видел этого старинного красно-желтого ковра, на который месяц назад умудрился вылить полбокала голубого кюрасао.

Вокруг меня не было ни одного привычного предмета!

Я рухнул обратно в постель и укрылся одеялом с головой, надеясь, что мне удастся уснуть снова, и наваждение пройдет само собой. Несколько минут я лежал неподвижно, умножая в уме солидные трехзначные числа.

За окном заливисто запела неизвестная птица.

Я подскочил в постели и снова огляделся вокруг. Невероятно! Вся реальность будто бы улетучилась; мир вокруг меня умылся сновидением; все стало неуловимо иным. Привычные предметы утратили обыденное значение; с них будто бы слетела пыль. Нет, та материальная пыль, которую я не вытирал уже три недели, все еще покрывала их нежным тусклым слоем. Но пыль будничности, пыль рутины была теперь стерта.

Птица запела снова.

И тут я вспомнил о волшебной шапочке Тильтиля. Да, того самого Тильтиля из "Синей птицы". Колдунья дала ему шапочку с алмазом посредине; если этот алмаз повернуть, все предметы обретают иной смысл... а точнее, просто показывают человеку свою сущность, душу, которую всегда от него скрывали.

Я, конечно, не был Тильтилем, да и шапочки с алмазом у меня отродясь не водилось. Если уж на то пошло, я бы никогда не держал дома настоящий алмаз таких размеров, особенно если учесть, что на прошлой неделе у меня опять сломался дверной замок. Нет, если бы однажды мне встретилась колдунья и подарила такую шапочку, я бы не медлил с решением и сразу же продал бы алмаз, чтобы жить безбедно до конца дней своих, занимаясь ловлей сновидений в самодельный сачок.

В общем, я валял бы дурака.

Но на самом деле все получилось наоборот. Быть может, оперенье птицы, что пела за окном, и отливало синим в лунном свете; быть может, стрелки старинных часов сложились в добродушную рожицу, когда я глянул на них; быть может, настольная лампа выгнула гибкую шею и внимательно на меня посмотрела... Но шапочки с алмазом у меня отродясь не водилось, а еще я стоял посреди живой волшебной комнаты и испытывал вполне приземленное чувство - а именно, жажду.

Я спустился по лестнице на кухню, открыл холодильник, достал бутылку молока и налил себе полный стакан.

Но не успел я поднести стакан к губам, как меня посетила неожиданная мысль. Боже правый, а ведь в мире нет ничего прекраснее этого наспех вымытого стеклянного стакана, почти до краев наполненного прохладным молоком 2-процентной жирности. Ведь это же потрясающе - прозрачные стенки, слегка преломляющие лунный свет, белая капелька с меланхоличным голубым отливом, медленно ползущая вниз, сама суть заточения текучего тела в строгой форме! Мне захотелось воспеть этот стакан, нарисовать его с сотни разных ракурсов, во всех стилях, повторить его в хрустале, пластилине, мраморе... Мне захотелось сорвать телефонную трубку и обзвонить всех своих друзей, чтобы поделиться с ними этим простым чудом... Удивительно, как это люди не замечают того волшебства, которое окружает их ежедневно, ежечасно, ежеминутно? Благоговейно поставив стакан на самое видное место, я бросился к телефону... но потом вспомнил, что еще месяц назад мне провод перегрызли крысы.

Да разве это трагедия? Сейчас я напишу оду стакану молока, чередуя бумажные листы с копировальными, а завтра пойду и расклею свое произведение на всех столбах, закрывая банальные объявления о продаже недвижимости и курсах немецкого языка... Мир должен прочувствовать поэзию!

На верхнем этаже кто-то засмеялся.

Я бросился в свою комнату, перепрыгивая через три ступеньки. Распахнул дверь... но в комнате никого не было.

Нет, конечно же, там была живая кровать, и живой ковер, и живые часы, и живой шкаф, и даже радиоприемник был живой, даром что сломался еще на Рождество - все предметы были живые, но я мог поклясться, что источник смеха из комнаты уже исчез.

И тут мне подумалось... Если мой собственный дом, такой знакомый и привычный, дом, в котором я прожил всю свою жизнь, дом, в котором я знаю каждый уголок - если этот дом сейчас предстал передо мною в новом свете, то что же находится снаружи? Быть может, того, кто смеялся, тоже посетила подобная мысль, и он (хотя, скорее, это была она) уже шагает прочь по гравиевой дорожке?

Я подпрыгнул на левой ноге, накинул пальто поверх пижамы, нахлобучил на голову шляпу, сунул ноги в непарные туфли и ринулся к входной двери...

Дверь не поддавалась.

Я сильнее надавил на нее плечом, но дверь упрямо не хотела меня пропускать. Быть может, она затаила обиду на меня за то, что я никак не подарю ей новый замок - блестящий, щеголеватый, надежный... Завтра же схожу в магазин.

Кажется, дверь немного смягчилась, но выпускать меня из дому все равно не хотела. Никогда бы не подумал, что у меня такая обидчивая и принципиальная дверь.

Знакомый уже смех донесся с улицы. Я влетел в гостиную, распахнул окно...

Вообще-то гостиная находится на втором этаже, а окно выходит в ничем не примечательный двор. Напротив, в доме из светло-коричневого кирпича, находится балкон, на котором суетливая хозяйка постоянно вывешивает разноцветное белье.

Второй этаж - это не так уж и высоко. Возле дома растет приземистое сливовое деревце; обладая заурядной долей ловкости, по нему можно легко спуститься во двор.

Я распахнул окно, влез на подоконник и замер...

Двора, балкона с разноцветным бельем и сливового деревца больше не было. Внизу проплывали облака. Симпатичные такие, белые, пушистые облака, освещенные ясными лунными лучами.

Я вздохнул и сделал шаг вперед.

Откуда-то из облаков снова засмеялись. Смех стал ближе, отчетливей... кажется, я увидел какой-то силуэт внизу...

И тут я понял, почему сегодня мне приснился вихрь миров.

И почему я поначалу не узнал собственную комнату.

И почему в ночном воздухе так мелодично пела птица, которой даже не существует в природе.

И почему мне так душевно улыбались старинные часы, которые я вчера вечером снова забыл завести.

И почему я все еще падаю сквозь прохладные светящиеся облака, а не лежу лицом вниз, размышляя, отчего это мы с мостовой не сошлись характерами.

На меня напало вдохновение!

Эх, творческий человек, до чего же ты ведомое существо! Вот захочется тебе написать какой-нибудь шедевр - а вдохновение взяло да и вылетело в трубу. Пусть даже поздно вечером к тебе на плечо уютно усядется дьявол и нашепчет тебе на ушко сюжет - без вдохновения ты не сможешь его воплотить. Можешь, конечно, быть ремесленником, сидеть и клепать всякие механические стишки... в конце концов, вдруг у тебя сломался дверной замок, или крысы перегрызли телефонный провод, или нужно сдать в химчистку ковер, на который ты умудрился вылить полбокала голубого кюрасао (да кто вообще пьет кюрасао в чистом виде?)... Только вот, живя таким образом, ты не сумеешь уже увидеть волшебную живую комнату. В конце концов, ты и сам не заметишь, как превратишься в бездушный предмет. А вот в починку тебя сдать будет некому.

Вдохновение - штука непредсказуемая! И тем более ты не знаешь, где и когда встретится тебе твоя муза. Ты ведь не пойдешь в городскую канцелярию и не спросишь: "А вы не подскажете, где у вас в городе обычно гуляют музы?" А если обратишься с этим вопросом к другому поэту, он укажет тебе на свою... кто знает, не шарахнешься ли ты от нее!

Встречая новую музу, всегда оказываешься на краю пропасти. Прыгать или не прыгать?.. Ну вот, опять вариация этого извечного вопроса! Но ты знаешь, что все равно прыгнешь. Не знаешь только, куда попадешь в конце.

А знал ли Кэрролл, что ждет Алису на дне кроличьей норы?..



Часть вторая. «Идеи про запас, или Колыбель праздности» http://stihi.ru/2009/10/24/134

Часть третья. «Площадь Тысячи Мнений» http://stihi.ru/2009/10/24/141

Часть четвертая. «Круглосуточные сказки»: http://stihi.ru/2009/10/31/5408

Часть пятая. "Пузырьки в сознании". http://stihi.ru/2009/11/27/130

Часть шестая. "Кирпичики". http://stihi.ru/2009/11/28/17

Часть седьмая. "Чайная ложка хаоса". http://stihi.ru/2009/12/11/6769

Часть восьмая. "Я, моя Муза и край света". http://stihi.ru/2010/01/01/3298