Дороги странствий. продолжение

ДОРОГИ СТРАНСТВИЙ. Продолжение
Но вот уже и лето на исходе,
Ужели здесь останемся на год,
Но с каждым днём по зоне слух проходит,
Что нас уже этап на север ждёт.
Отобраны по списку и по акту,
Для каждой сотне был готов  вагон,
И понеслась душа моя по тракту,
За перегоном, новый перегон.
Конвой жестокий, видно вологодский,
Он каждый день приходит нас считать,
Ругает нас по матери, по скотски,
И молотками будет избивать.
А молотки длиннющие такие,
Такими молотками гонят шар,
В вагоне душно, мы в полу сознанье,
И за ударом следует удар.
Опять ко мне плывут  воспоминанья,
Скорее бы Сибирь или Урал,
Чтоб кончились все эти истязанья,
Которыми конвой нас истязал,
Но вот уже этапу остановка,
И каждый из вагона вылезал,
Но каждому положена сноровка,
Чтоб под удары он не попадал,
И рвутся в бой немецкие овчарки,
Они готовы всех на части рвать.
А мы сейчас, скелеты и огарки,
Пытались строй неровный соблюдать.
Сначала нас спросили, кто, что может,
Потом, кто кончил школу иль студент.
И каждый понимал, что должен,
Он выиграть свой эксперимент.
Мне хвастаться учёностью не гоже,
Мы вместе отбывали на восток,
И совесть говорит мне, что я должен,
Со всеми вместе отбывать свой срок.
Разбили остальных всех по бригадам,
Сопроводили всех в большой барак,
Но кто-то прошептал начальству, гаду,
И тот сказал с усмешкою, дурак.
Потом нас всех баландой угостили,
И поделили поровну весь хлеб,
На нары без постели уложили,
А рядом был со мною Парень Глеб
Работал он в колхозе коноводом,
Собрал на поле, как-то колоски,
И оказался он врагом народа,
И думал, попадёт на Соловки.
И осудили Глеба по указу,
Указ был новый, и довольно строг,
И, хоть не воровал нигде, ни разу,
Но получил он необычный срок.
И мы с ним сразу же  сдружились,
И на работу вместе, рядом шли,
И над землёй подмерзшею трудились,
А кто-то зарабатывал гроши.
Мы строили с бригадой автозимник,
Для старых и изношенных машин,
Потом по тем дорогам провозили,
Продукты лагерям от всей души.
Зубилами проделывали дыры,
Дробили  монолитный там гранит,
И силы на исходе растранжирив,
Глядели, как взрывали динамит.
Да, труд тяжёл. Мы вопрошали Бога,
Ужели причинили столько зла,
Чтобы сейчас, на проклятой дороге,
Судьба нам эти муки принесла.
А через год мы рядом клали рельсы,
Для прохожденья новых поездов,
Но это уж другие были песни,
Дорога не дошла до городов.
Весь труд погряз со временем в болотах,
Был нанесён стране большой ущерб,
Была напрасна вся наша работа,
И зря мы ели этот чёрствый хлеб,
Ну, а пока, мы этого не знали,
И строили надеюсь, на века,
Дорогу, уходящую в те дали,
Где были лагеря для нас, ЗЭКА,
Всё дальше путь лежал от Салехарда,
Мы строили бараки по пути.
И были мы, конечно, очень рады,
Что до работы легче нам идти,
Мы на плечах тащили  груз тяжёлый,
Мешки с  мукою, ящики с лапшой,
А кто слабее был  иль, может, квелый,
Нёс топоры,  и  впереди он шёл.
Нас было мало, человек пятнадцать,
Вдруг ручеёк, покрытый лёгким льдом,
А мне хотелось поскорей добраться,
И оказался я под острым льдом.
Вода проникла, сквозь заслон обмоток,
А предо мной, ломающийся лёд,
Ещё чуть-чуть, вода дойдёт до глотки,
Тогда меня никто уж не спасёт.
Один солдат прицелился с винтовки,
Меня хотел он просто застрелить,
Сказал другой солдат, отбрось винтовку,
Хоть он и ЗЭК, но жаль его губить.
Потом возможно из-за гуманизма,
Он протянул навстречу мне ружьё,
“ А ну кА, милый, ты за жизнь борисся,
Поверь в себя, ещё ты  жить ещё должён.
Я от воды и холода синея,
Поплыл к нему, насколько хватит сил,
Он вытащил меня и не жалея,
Суровым матом всё же окрестил.
Потом с меня одежду всю сорвали,
Остался я пред всеми голышом,
И у лепилы, сумку отобрали,
И все лекарства втёрли хорошо.