Я хулиган, а ты не под венцом!

1.
Умчал Есенин Айседору ДУнкан,
Умчал на тройке с звонким бубенцом,
ЗалИл шампанским и губами схрумкал:
`Я - хулиган, а ты не под венцом!`

А поутру она ушла несмело
Под выкрики: `Пошла-ка, шлюха, прочь!!!`
И по-испански, в рифму, неумело,
`Постой, ...ведь лЮба, Ай-си..., дЕнью..ночь...`

Смеялись в танце диком кастаньеты,
Дрожали губы в огненном костре,
Познал Серёжка: дочери вендетты
Известно много больше, чем сестре!

Ломались ногти, словно бы колосья
В родном рязанском поле на стерне
Стонала так же юная Ефросья
Под ним на свежерушеном зерне...

2.
Умчал Есенин Айседору ДУнкан,
Умчал на тройке с звонким бубенцом,
ЗалИл шампанским и губами схрумкал:
`Я - хулиган, а ты не под венцом!`

А поутру она ушла неспешно
Под выкрики его: `Пошла ты прочь!!!`
Не смог Серёжка с музой жить безгрешно,
Ведь ночь - она для грешного лишь ночь!

Срывался в дикий танец вольный ветер,
Поэт с нагОю делал всё, что мог...
Принцессою любимой в лунном свете,
Не выбирающей... своих дорог!

Сдирали ногти кожу, как колосья,
Косоворотка - вот и весь прикид,
Ему когда-то юная Ефросья
Засосы так же ставила на вид...

3.
Умчал Есенин Айседору ДУнкан,
Умчал на тройке с звонким бубенцом,
ЗалИл шампанским и губами схрумкал:
`Я хулиган, а ты не под венцом!`
..................................

А поутру она уйти посмела,
Зря догонял, крича: `Пошла-ка прочь!!!`
В ответ шептали губы неумело:
`Ты хулиган, но я - инфанты дочь!`

4.
Умчал Есенин Айседору ДУнкан
И обвенчал звенящим бубенцом,
ЗалИл шампанским и с Любовью схрумкал:
`Я - хулиган, а ты не под венцом...`


03.10.2009.23-32
Есенинский цикл.

=====================================================
Историческая справка.

Айседора Дункан (Dora Angela DUncan, которую позже стали звать Исадорой...) после трагической смерти двоих детей "заразилась русской революцией, и ее немедленно пригласил в Москву сам Луначарский.

- Вот ведь негодяй! Обещал, что я буду танцевать в храме Христа Спасителя, а пришлось в Большом театре! - вспоминая про наркома просвещения, Айседора обиженно вздыхала. - Хотя он подарил мне целую школу танцев!

- Дети, я не буду учить вас танцам: вы будете танцевать, когда захотите. Я научу вас летать, как птицы, гнуться, как деревца под ветром, радоваться, как радуется лягушонок в росе, прыгать легко и бесшумно, как кошка... Переведите, - обращается Дункан к политруку школы и переводчику товарищу Грудскому.

- Детки, - переводит Грудский, - товарищ Айседора не собирается обучать вас танцам, потому что танцульки являются пережитком гниющей Европы. Товарищ Айседора научит вас махать руками, как птицы, ластиться вроде кошки, прыгать по-лягушиному, то есть в общем и целом подражать жестикуляции зверей...

Устав от преподавания, вечерами она танцевала. На одном из приемов к ней подвели светловолосого молодого человека. В тот самый первый миг, когда она увидела Есенина, ее единственной мыслью было: "Это Патрик, которому 25 лет!" (Патриком звали её недавно погибшего сына...)

- А ведь он действительно похож! - Айседора как-то сразу очнулась и покачала головой, стряхивая обволакивающий ее ком воспоминаний. - И я должна его удержать! - она вскочила и кинулась к двери.

...Она нашла Есенина вдребезги пьяным в одном из кабачков на Петровке. Он бил об пол стаканы, а она безбоязненно подошла и сказала: "Сергей Александрович, давай жениться. Я хотель быть твоя. Только твоя".

"Они ходили на приемы, на литературные вечера, где она обязательно танцевала, а он непременно читал стихи. Домой возвращались обычно под утро. Проезжая мимо маленькой полудеревенской церквушки на Арбате, Есенин тыкал в нее пальцем и говорил: "Видишь, Сидора, вот здесь мы с тобой будем жениться! Ты понимаешь, же-нить-ся!" Айседора недоверчиво улыбалась: в ее жизни было немало мужчин, но ни одному из них она так никогда и не позволила взять себя замуж..."

Через полгода Есенин, в беспамятстве, посылал Айседору ко всем чертям и иногда бил. Он швырял в нее тяжелыми советскими сапогами, а она, поймав сапог, говорила сквозь слезы на ломаном русском: "Сергей Александрович, я тебя люблю..." Есенин убегал, скрывался у друзей, а потом возвращался - измученный, охваченный нежностью и раскаянием. И плакал, уткнувшись ей в колени..."

Дарья Чистякова, сайт АиФ