last at all

с памятью сердце отчаянно борется –
кровавый смертельный бой.
казалось бы – проще всего успокоиться,
забыть, что я был с тобой.
переболеть, как в детстве ветрянкой –
перебороть и жить.
но память не хочет казаться беглянкой
и продолжает кружить
по рингу, бедное сердце ударами
жалит исподтишка -
я окружил бы его радарами/
сжал бы крепостью ремешка,
чтобы на части не развалилось,
что снова смеялось-пело.
но память безумной волчицей резвилась –
в сердце вгрызаясь, ревело.
раунд почти что закончен; боль
затмила собою взгляд.
я доиграю смешную роль –
гордость и страх велят,
а после выползу на проспект,
и сердца кровавый лоскут
выброшу как бесплодный дефект –
как жертву любовных цикут.


...


на самом деле ничего не случилось –
никто не умер, все целы.
давай представим, что нам приснилось:
«мы были единым целым...»
не обращай внимания на нервный хрип –
это, возможно - простуда,
гангрена на сердце, кровавый полип –
болезней таких два пуда
могу наплести, но итог один:
сигарета и чашка кофе.
мальчик, почуявший страх седин,
распят на любовной Голгофе.


...


нынче вечером будет весело – в Зеленом театре поет Земфира.
тучи небо устало обвесили – я поеду домой. я хочу эфира.


тишины, как спасительного наркоза.
темноты, как спасительного навеса.
уколоться – сегодня двойная доза –
чтоб взлететь, чтоб уже ничего не весить,
и уже ничего не припомнить, даже –
имени, запаха, глаз блестящей ласки –
выкинуть вон или на распродаже
за бесценок толкнуть две уставших маски.
отдышаться под душем дождя, и душу
белокрылым голубем представляя –
обещать – я уже никогда не струшу –
и взлететь, и закатом себя вплавляя


в чей-то нежный зрачок, как случайный образ
вдруг растаять – остаться нелепым следом –
что идет за тобой – лишь порою – возле...
... просыпаться под вечер под тонким пледом...


нынче вечером будет весело – песни, пляски, в восьмом ряду
будешь ты, а я буду в месиво и, конечно же, не приду.

09.06.2007