Послушайте, Надя!..

Поезд шел сквозь вечерние сумерки. В душном плацкартном чреве одного из вагонов кучно ехали пассажиры: спали, ели, пили, разговаривали, дружно смеялись, тяжело вздыхали у окна, курили в тамбуре у таблички «Не курить», стояли в очереди в туалет, ходили за кипятком, переругивались с соседями.

На верхней полке крайнего купе, что через стенку от туалета, лежал мужчина. Он не спал: двери, отделявшие «жилую» часть вагона от выхода в тамбур, хлопали каждые пять минут, гулко отдаваясь в его голове. На вид ему было лет 45, и он был сильно пьян.

Внизу сидели парень с девушкой и пожилой монтажник. Он ехал домой с северной вахты и рассказывал соседям удивительные истории. Слушатели недоверчиво качали головами, уютно обнявшись, иногда заливисто смеялись.

- А я к вам в гости, - в проходе появилась невысокая светловолосая девушка с лицом фарфоровой пастушки.
- Надюшка, заходи, мы тебя уже потеряли, - отозвались «неразлучники». Дядька-монтажник щербато улыбнулся и подвинулся, приглашая девушку сесть.
- Что за соседи у тебя?
- Уже разлили и выпивают, - сообщила Надя, - вот я и сбежала оттуда. Дернул меня черт взять нижнюю полку. Скоро бы уже спать надо, а как их оттуда выгонять?

Когда Надя хмурилась, безмятежно-фарфоровая пасторальность пропадала с ее бледного лица. Но уже через пару минут она вместе с Сергеем и Олей, с которыми познакомилась в Северобайкальске, смеялась над байками далекого Севера. После одной на редкость смешной и наверняка выдуманной истории человек с верхней полки грузно спустился вниз и представился как Евгений. Взгляд у него был тяжелый и мутный.

Надя и Оля переглянулись. Ехидно улыбнувшись, Оля поделилась своей радостью по поводу того, что Евгений удачно спустился и ни на кого не упал. Тот перевел на нее покрасневшие глаза и вздохнул.

- Вот вы смеетесь, а человеку на самом деле плохо.
- А вы не пейте столько, - посоветовала Надя. Набрякшие веки поднялись, красные глаза уставились на нее и замерли.

Евгений был уже не молод, он многое повидал в жизни. В свое время у него было много женщин и две жены, и слабый пол его давно разочаровал. Но эта девушка явилась как откровение сквозь хмельной туман, и Евгений покорно его принял. Впереди сквозь мрак пробивался свет, и у этого света были золотисто-карие глаза. От этого взгляда путались мысли, и хотелось начать жизнь заново.

- У меня жена есть, - начал он невпопад. - Я ее люблю очень, она меня встречать придет завтра на вокзал. А я напился. Знаете, как стыдно?
- Слава Богу, не знаем, - сказал Сергей. Оля прыснула. Надя улыбнулась недоверчиво.
- Не смейтесь. Я очень люблю свою жену.
- Вот и хорошо, - сказала Надя. – Муж и должен любить жену.

Воцарилась пауза. Сергей и Оля вполголоса переговаривались. Пьяный попутчик им явно не нравился, но, видимо, забавлял. Он не сводил глаз с Нади. Той было неловко и неприятно. Густой запах перегара, источник которого сидел прямо напротив нее, заставлял девушку слегка морщиться. Евгений снова заговорил.
- А вы не замужем, Надя?
- Нет пока. А откуда вы знаете, как меня зовут?
- Услышал. Я же не спал. Мне очень плохо. Надя, пойдемте со мной в вагон-ресторан, я вас угощу чем-нибудь. Зовите меня просто Женя. Женя и Надя… Похоже на "Иронию судьбы"…

Оля, до этого тихонько хихикавшая, не выдержала и засмеялась в голос.
- А как же любимая жена? - спросила она, - Как то некрасиво получается.

Евгений не знал, зачем он вообще начал говорить про жену. Он давно развелся и с первой, и со второй.
- Да нет никакой жены, что вы глупости говорите, - наконец сказал он сердито.
- Только что была, а вот уже и нет, – тихонько сказала Надя. – Очень занятно. А на "Иронию судьбы" похоже только то, что вы пьяный. Я не пойду ни в какой вагон-ресторан.
- Надя…
- Я уже поужинала. И вообще, мне спать пора. Спокойной ночи.

Девушка поднялась с сиденья и хотела было уйти, но Евгений схватил ее за тонкую руку.
- Надя, не уходите, вы бы знали, как для меня это важно! Вы посмотрите, какие у нее глаза! – повернулся он к монтажнику, - я в жизни не видел таких глаз!
- Ну да, хорошая девушка, - улыбнулся тот, - но что ж ты так к ней прицепился? Любая другая тебе давно бы по морде дала.
- Надя, поговорите со мной… у меня такая жизнь неудачная… Быть может, вас мне сам Бог послал! Приезжайте ко мне… У меня квартира своя в Омске...

Надя смотрела на это одутловатое лицо с проступившими красными жилками, на красные опухшие глаза, смотревшие на нее с мольбой. "Несчастный человек, жалкий человек..." - думала она. У него слезились глаза, текло из носа. Ей было жаль его. Он ловил ее руки своими, которыми только что вытирал нос, и ей было противно.

- Идите проспитесь, - сказала она нарочито сурово. - У меня друг есть, я за него замуж собираюсь весной. И не надо ничего говорить про мои глаза. Обыкновенные глаза, одинаковые, две штуки.

Надя вырвала руку и ушла в свое купе. Сидевшие там выпивохи со всего вагона неожиданно покладисто ушли, остались только двое парней, забравшихся спать на верхние полки, да дядя Саша – немолодой мужчина с обветренным лицом. Надя почистила зубы, застелила койку и улеглась спать прямо в одежде, головой к окну. Сквозь сон она чувствовала, как кто-то трогает ее за ступню и басовито всхлипывает: «Послушайте, Надя… поговорите со мной… я не могу спать, меня коматозит…». И хриплый голос дяди Саши: «Это не ты плачешь, брат, это водка в тебе плачет. Отстань от девки».
* * *
На следующий день Евгений проснулся ближе к вечеру и практически ничего не помнил о том, что произошло. Единственное, что зацепилось в его похмельной памяти - это теплые, золотисто-карие глаза на бледном девичьем лице. Со временем забылись и они.

Ранним утром, пока он еще спал, Надя сошла в Новосибирске. На вокзале ее никто не встретил.