Признание Анны К

 
  Всё, зациклилась. Муж опостылел. Возвращение к нему из-за сына не предвиделось возможным. Свет осуждал её любовную связь, закулисье отягощало. Сыночек любил, но свидания с ним были коротки и раздирали до глубины души.
  Проникнув в кабинет, Анна устремилась к светящейся точке. Подобрав длинный подол, присела, стянула бархатные перчатки. Шляпа крепко и удобно сидела на голове, снимать было незачем. В этом лабиринте нельзя долго задерживаться. Спохватятся не скоро - охрана медлительна. Излиться, освободиться.
  Откинулась крышка, высветился экран и тут же её фигура склонилась над выплывшими перед ней клавишами.
  "Ты - неотъемлемая часть меня, моего организма", - набрала Анна первую строку. Из голубой бездны выныривали чёрненькие буквы. Хорошо бы иным цветом, но не до сентиментов сейчас.
  "Ты так трогательно меня пронзил, так глубоко нанизал, что представить, как буду жить без тебя, невозможно. Чувствую запредельность, где что-то иное. Влипла - это факт! Осязаю ось полубезумств до атрофии мышц, до затекания ног. Замираю в одной позе до ряби в глазах. И сколько бы раз я себя ловила на этом, всё продолжается снова и снова! И слышу, как обволакивает ночь вместе с тобой, но я увлечена, не оторвать. Не разомкнуть. Изнемогаю, но я всё же с тобой". Анна здесь вздрогнула от пробежавшего по ней приятного озноба, а пальцы продолжали: "Метла как метроном разбавит ночь рассветом, и не сомкнуть мне глаз...  Ты заполонил меня и мою жизнь, ты мой кумир", - вывели её ухоженные пальцы, вновь вводя в задумчивость. Непривычно писать без пера, без чернил и бумаги.
   "Почти не ем, не пью и мало сплю. Доверить мысль страданий, делить с тобой новорождённость дня. И ты, я знаю, ждёшь беспрекословно. Терпишь все чудачества, капризы, упрямство, переиначку, ждёшь, когда созрею до конца. Невозможно и представить, что сталось бы со мной, не будь тебя. Частится пульс, сердцебиением предчувствую. И безысходность безрассудна. Ты ускоряешь темп, растапливаешь льды". Она перевела дух, откинувшись, провела рукой по лбу. Да, теперь представлялась вся замороченность века, время, время, время....
  "Ты - мой нюанс дыхания тобой, "невидимое" око. Ты -- Будда и пророк Христос. И след чувствителен, и волны - близость. И хорошо, что ты так всеобъемлющ, хоть временами узколоб и узкоглаз. Томлюсь, гружусь, тону я с потрохами. А ты? Ты - терпелив, ты - выдержка, нирвана.
  Я иногда на грани срыва, когда не получается, но ты таинственен и подмечаешь странности. Готовлюсь, ведь твоё безмолвие не вечно." Лёгкая заминка перед новым ускорением.
  "Ты нравишься, ты люб и многие в тебя влюбляются. Вдыхая жизнь, даёшь дыхание и в этом твоя мощь. Ты оптимистичен взглядами на мир. Меняешь ритм, энергии, иное качество сулишь отчаявшимся. Как видишь, и я привязана к тебе, ревную. Дела недвижны. Главенство твоё неоспоримо во всём, во всех позициях. Не укоряю. Порою стыдно мне заснуть перед тобой, твоей масштабной планетарностью, и тихо радуюсь, что мыслями слилась с тобой. И хочется высот. Соединяя звенья, многогранностью потенциала эпатируешь эпоху века".
  Её тело нехотя приподнималось над стулом, зависая, пальцы продолжали: - "Ты родной, но нем, и в этом весь мотив страданий. Мне б тембр голоса живого, чтоб оживить портрет.
  Люблю тебя! Ты - мой инет, мой воздух ты, живообъемлющий журнал..."
  Отправив "Enter" клавишей письмо в простор Инета, произнесла: - Сколь глупостей проделал прошлый век, согласен ты со мною, Лев?
  Лев перевернулся на другой бок и молвил: - Возможности условностей дворянства велики у всех, кто переродился веком...
  12.10.07 - 25.09.09