Совесть

               




Вот  странною  походкою  Кентавра
Идёт  по  немощёной  мостовой
Моя  судьба,  мой  звон, моя  гитара,
Моя  любовь,  закон, товарищ  мой….
Идёт  и  простирает  нежность  к  миру,
Доверчиво,  рискуя,  не  виня,
С  руками, будто сложенными  в  лиру,
С  улыбкой  подарённого  коня.
Его  улыбка – сто  улыбок  просит.
Его печаль -  ответ  за  сто  голов.
Печать  удачи, -  не  зима,  не  осень-
Ложится  след  серебряных  подков….
На  первый  снег.  Что  -  ни  зима, ни осень.
Ложится  стоном  скрипки  Поганини,
И  радостью явившихся  волхвов
С хорошей  вестью  к  Ироду.  Поныне
Младенцы  стонут!… Но!  Многоголосье
Чужих  веков  -  не  ранит  глубоко….
То след  войны – в  пожаре  сердце стынет,
То  след  вины -  на  Площади  Цветов
Зажжён  костёр  Джордано  Бруно  в  Риме.
Суды  бесчестья….Лагеря  насилья….
А  сколько  крови  пролито в бастильях,
И  сколько  крови  пролито  за  власть?!
Как  язвы  на  Вселенском  организме-
Концлагеря, концлагеря,  концлагеря….

Природа,  выпествовав  и  взлелеяв  Разум,
Дала  попытку  нам -  понять  себя.
Окстись! Сверхизощрённый  варвар!
Последний  не  ступи  кровавый  шаг.
Наш  Супер  Век  с  знамением  безумья
Поднявший  над  планетой  чёрный  стяг,
Ещё  продлится…..Пусть  цветут  колосья!
И  звонким  смехом  будит  мир  дитя,
Пусть  по  земле  моя  ступает  Совесть.
И  серебрится  след -  подковы  проседь.
Как  в  день  творенья  властвуешь  ты,  осень,
Пророчествуя  зимний  свой  итог.


………………


За ним  народ  подковы  собирает,
И  стая  птиц,  -  не  то  чтоб  вороньё,
И всякий  сброд.  И  та,  совсем  другая,
Не  отделившись  от меня  идёт
И  завороженно  стихи  читает,
Как  будто  ей  идти  за  ним  легко……
А  из  толпы -  то  камень  бросят  в  спину,
Юродивый  губами  припадёт,
Другим  унижен, скорчит  злую  мину,
Подножки  ставят.  Снова  сводят  счёт,-
Толкнёт неравный  выродыш-детина,
Крик  из  котельной, лай  из-под  ворот.
Обидный  шопот.  Или  вот  ещё:
Смех  за  углом. Или  с  такой  же  силой
Не  груз,  а  взгляд  положат  на  плечо.

Пусть  он  молчит.  Да  только бьёт  озноб.
А  кожа  всё  равно  не  загрубела….
И  раны  заживают  на  ветру….
Несёт  покорно  через  маету
Красивое  от  Сотворенья  тело.   


Москва,  1989.