Краешек

 В диспансер завезли больного. Среди взрослых ВИЧ - инфицированных дяденек и тётенек он выделялся, как цветок посреди пустыни, как маленький островок посреди  океана.
 Это был парень шестнадцати лет. Медсестра Мария Васильева, когда увидала пациента, не поверила диагнозу. Где парень мог подцепить ВИЧ, уже переросший в СПИД? Хотя, может, и повёлся с кем-то. Высокий, светленький, голубоглазый, всегда немного улыбающийся – такие девушкам нравятся. И не только здоровым…
 Мария обычно не говорила с больными. Но тут случай был совсем иной.
-Что ж ты, парень, как? - спросила она.
-Что? Вы хотите спросить, как я заболел? – улыбнувшись, спросил он.
 Медсестру вопрос и эта странноватая улыбка сбили с толку. Она неловко потупила глаза и замолчала.
-Да нет, не так, как думаете. Я в лагере пушок сбрить решил с губ – эх, гадина, вырос опять! – смеясь, добавил он. – Да своей бритвы не было. Взял у приятеля одного. Кто ж знал, что он…А насчёт этого вы зря. У меня-то и девушки-то не было никогда.
 Медсестра не удержалась, и, ответив улыбкой на улыбку парня,спросила:
-Тебя звать-то как?
-Александр. Саша. А вас?
-Мария. Маша.
-Очень приятно.
-Ну что ж, вот и познакомились.
-А скажите, когда вы ко мне приходить будете? А то мне одному нехорошо. Скучно… В этой комнатушке жить – будто в коробке сидеть.
-Время будет – буду приходить. Мне же тоже одной скучно.
-А вы весёлая…
-Давай, раз уж так, на «ты». Хорошо?
-Ладно. Только непривычно…
-А что непривычного?
-Ну ведь вы старше!
-Тебе лет сколько? Шестнадцать вроде?А мне двадцать один. Пять лет – не такая уж и разница.
-Разница. Поверьте.
-Это тебе так кажется. Ну, я уйду пока. Ждут другие…- она не решилась произнести «больные».- Зайду потом. Ладно?
-Ладно.
 Она вышла, легонько заперев за собой дверь. Подумать только! Вот она, судьба! У парня, хорошего, незапятнанного – и СПИД. Помрёт… Помрёт непременно. А улыбается. Как будто здоров, будто живёт полноценно, полной грудью, а не как живой труп… Марии стало его по-человечески жалко. И в то же время она поняла, что он ей определённо нравится. Почему?.. Непонятно…
 Вечером она вновь зашла к нему.
-А! Это ты! Я уж заждался! – с заметной радостью сказал парень.
-Да. Эх, Саша-Саша… Чудик ты!
-Это почему же?
-Улыбаешься постоянно… И говоришь радостно.
-Ну и что? С чего мне грустить?
-Понимаешь…-она сбилась. –Понимаешь… Тут никто не улыбается.
-Конца боятся. А я не боюсь.
-Отчего?
-Мне терять нечего.
-Совсем?
-Совсем.
-Родителей не жалко?
-Какие родители… Мама померла давным-давно… Я её не помню даже… А папа пьёт.
 Пьёт… Всё сказано.
-А себя не жалко? – спросила Мария.
-Что меня жалеть? Людей жалеют, когда они сделали что-то хорошее. А я ничего не сделал. Ничего…
-Ну а род? Ты род свой, наконец, продлить не хочешь?
 Теперь настал его черёд потупиться и опустить глаза.
-Нет. Я, когда ещё здоровый был, решил: не будет у меня семьи.
-Почему?
-Любви нет. Вот у тебя семья есть?
-Нет.
-А ты любила?
 Мария освежила свои воспоминания. Вспомнила первого мужчину – смазливого парня, который встречался с ней, просто так, от нечего делать… И как они легко расстались.
-Пожалуй ты прав.
-Вот. Чего же впереди? Всё равно к концу придём…
-Давай не будем об этом.
-Давай.
 Вечер прошёл незаметно. Потом потекли дни, недели… Мария прикипела к Саше всем сердцем, то ли как к ребёнку, то ли как к мужчине – но точно, как к очень близкому человеку. Каждую свободную минутку она бежала к нему, и все проблемы угасали, уходили на круги своя, а глупые хлопотливые дела отходили на второй план. Разговор с ним каждый раз задевал её сердце, дёргал струны её души…
 А каким он, оказывается, был красавцем! Выше её на голову, крепенький, но не «Качок», голубоглазый, со светлыми-светлыми волосами… Странно, но болезнь абсолютно не сушила его, напротив, ему шло чуть бледное лицо, тонкие улыбающиеся бледноватые губы…
 Любовь захлестнула Марию, как волна, и понесла в океан всё глубже, глубже…
Прошло месяца четыре с их знакомства. Был очередной вечер. Саша сидел у открытого окна. Тёплый августовский ветер трепал его волосы… Маша сидела с ним рядом, в расстёгнутом белом халатике.
-Знаешь, Маша,- промолвил тихо он.- У меня болячки какие-то пошли. Видимо, скоро… Тебе будет меня жалко?
 Та молча кивнула…
-Помнишь первый день? Ты мне ещё тогда про продолжение рода говорила…И знаешь… Мне стыдно за то, что я говорил. Вот скоро всё возьмёт – и кончится… И не останется ничего. Ни-че-го. Я ведь и впрямь ничего не сделал и не сделаю… А семью затем и придумали, чтоб хоть что-то оставалось… Чтоб какая-то хоть частичка тебя в мире осталась… Да уж поздно. Скоро всё…
 Знаешь, я раньше в Бога не верил. Думал – глупо валить свои проблемы на кого-то, пусть и всесильного… А теперь понял – никто, никто мне не поможет, кроме него… Молюсь, как умею, чтоб не было конца, чтоб не отрезал… Да, видно, поздно. Грехов на мне много…
 Пелена заволокла глаза Маши. Не помня себя, она бросилась Павлу на шею.
-Я тебя люблю… Сашенька… Тебя одного…
-А не боишься? – тихо спросил он.- Я ведь на краешке стою. Не страшишься рядом со мной встать?
-Нет… Нет… Я люблю тебя..
-Маша, я тоже люблю тебя,- сказал он и прижал её к себе…
 Она коснулась своими устами его уст… Для него это был первый поцелуй, для неё – нет… Но ощущения были те же, что и в первый раз… Горячие губы, обжигающий, словно бьющий током язык… И наслаждение… Наслаждение от близости любимого человека…
…Две фигуры плясали, взявшись за руки, на краю пропасти… Не помня себя от радости, они полностью отдавались танцу, забыв, что впереди – полёт и гибель…Не было начала, не было конца…
 «…Знаешь, молитвы твои услышаны…»- шепнула она легонько ему на ухо и поцеловала сразу же…
 …Шёл снег. Саша лежал в гробу. Снег большими хлопьями падал на его лицо и не таял. Парень был будто живой, будто заснувший…
 Мария беззвучно плакала. Слёзы, дымясь, катились по её лицу, дымились на морозе, падали на чёрную траурную одежду, на снег, оставляя в нём ямочки…
 …На днях у неё выявили ВИЧ.
 Маша подошла, и, легонько наклонившись, стараясь сильно не сгибать живота, поцеловала его…
 …Она положила руку на увеличившийся живот. Рука чувствовала. Чувствовала Продолжение. Чувствовала новую жизнь. Не было начала, не было конца…
   3 декабря 2008 года.