Балтийская осень

               
               
      
Как и всегда – и огонь, и сиянье
рощи горящей – недели на две:
смотришь – погасла, и мира зиянье –
моря серей, где лишь листья на дне

спят вечным сном под скорбящей берёзой –
тысячи тех, что, сгорев на ветру,
не отступили пред зимней угрозой
пепел их рыжий развеять к утру;

не трепетали пред долею смертной
в этой юдоли дождливейших слёз –
так погибая, как гибнет, наверное,
с крейсера сброшенный взрывом матрос, –

в миг вспоминая любимые лица,
дом, и крыльцо, и сирень у крыльца
(всё, что на ложе смертельном вдруг снится,
чтобы в улыбке застыть мертвеца), –

так уносясь, улетая и целясь
грудью пробитой – не в лужу! – в волну:
только б и в гибели золотом пелось –
плотью потом растекаясь по дну…

От сентября до распада – недолго,
и от полёта до тлена – лишь миг:
чтоб, осыпаясь – в знак чести и долга,
не оставлять золочёных улик;

чтоб, превращаясь в сплошные каверны,
листьев скудельных истлевшая медь
уж не пылала средь выпавшей скверны –
снега с грязцой пополам; чтоб суметь,

напрочь вмерзая всем в братские ложа,
даже и шороха не проронив,
смертью своей, так на нашу похожей,
не укорять тех, кто всё ещё жив!

Ведь и у нас за сияньем – зиянье,
но не пуста наших рощ пустота:
ляжем, как листья, и мы в ожиданье –
с чистого чтобы начаться листа!

Чтобы на древе грядущего ширясь,
вдруг прорастая сквозь новую плоть,
души, как ветви, купались в эфире
райского сада – иль рощицы хоть! –

и уж с трудом вспоминали, как где-то
кто-то когда-то – летя в никуда,
думал о чём-то, похожем на лето, –
но ни одна не сияла звезда!

…Ну а пока погрустим чуть, пожалуй,
глядя, как глянцевый ляжет налёт
ночи ноябрьской на осени малость –
лист опаленный! – и в лёд закует…

Выборг 1981, Рогово, 2003