Во славу Его!

Ты слышишь, как воздух трепещет струной между нами,
и сотни встревоженных звуком крылатых созданий,
лишаясь надкрылий от частых друг друга касаний,
из волн воспалённых фантазий рождают цунами

корявой игры двух лжецов в поролоновый бубен,
бездарной для всех, но в периметре нас – безупречной…
Мы чувствуем ангелов грусть. И она – бесконечна…
Мы слышим друг друга триумф. Он – блаженно-безумен.

Трилогия страсти: ты/я и художник «Изгнанья
из двух полнолуний», чернилами благословенья
кроящий на белых телах диаграммы паденья
сквозь сучья густого друг/другу/не-при-над-ле-жа-нья…

Прости меня, ангел! Мне просто тебя захотелось
спустить с поднебесья в свой мрак и у входа повесить,
и видеть как ты меня любишь за тяжкость депрессий,
за чёрную-чёрную веру и белую-белую ересь,

и, боль мне прощая, лепечешь три ангельских слова:
– Во славу Его! Во славу Его… во славу
твою, черноокая мать синеглазого Саввы,
люби его так, как ты любишь кого-то другого!