Она одна на перепутье
и что-то колкое скрывала в рукаве.
Всё начиналось сызнова, и тлела сигарета,
чтоб ничего не оставалось в голове.
Мы будем жить теперь по-новому: чуть улыбаясь,
касаясь невзначай холодною рукой,
и на столе останется купюра голубая,
как символ, что не будет быстро и легко.
И я, и ты спокойны затаённо и нервозно,
пока нет с пеплом ветра дальних берегов –
никто не знал, что всё так хрупко, что всё рано, поздно.
Всё знала лишь она, одна – ничья любовь…
30-VIII/2009
Свидетельство о публикации №109100100811