***

Мне говорил многомудрый монах
С чистой молитвой в блаженных устах:
«Кайся мне, дочь, отпущу я грехи,
Будешь в раю петь святые стихи»

И, в благочестии руки сложив,
Старец стоял, то ли мертв, то ли жив.

Я не желала ему рассказать,
И головы перед смертным склонять
«Я помолюсь, бог отпустит грехи-
И ни к чему мне святые стихи.»

Старец заплакал, крестом осенясь,
Чинно ушел этот раб, словно князь.

Сим богохульствием душу скверня,
Я одинока, все тайны храня.
И расскажу их лишь солнца лучу...
И сквозь решетки ему я кричу.

Лишь в одиночестве пала я ниц,
Слыша веселое пение птиц...

«Ах, мудрый старец, дело не в том,-
Сердце мое перековано льдом.
Может, и козни врага -сатаны,
Только не чувствую в этом вины...»

Так поразмыслив, смахнув слезы с глаз
Я начинала свой долгий рассказ.

«Я росла вольной, как божия тварь,
Не принимая порядков, как встарь.
Матушки старой оставила дом,
Только смогла поддержать жизнь трудом.

Нет, не судьба мне батрачить была-
Я рождена на другие дела...

Только хозяин ударить посмел,-
Губы мои побелели, как мел,
Сжала кинжал молодая рука-
Вопль и хрип. Вот и нет старика.

Знаю, что дурно- столь черная месть.
Но от седин защищала я честь.

После я домом назвала поля...
Конь вороной, широка мать-земля...
Руки ещё не окрепли мои,
Как я влюбилась в войну и бои.

Кровь проливала, училась войне-
Может, понадоблюсь алчной стране.

Юность, улыбка, девичий расцвет,
Мне исполнялось четырнадцать лет.
Знала уже, как клинок удержать,
В жажде воителя славу стяжать.

Путь мой лежал через смерть, через ад,
Помнила: только ни шагу назад.

Посередине дороги лесной
Часто случались грабеж и разбой
Кто покушался полОнить красу,
Мертвым навеки остался в лесу...

Я утирала от крови клинок,
Что лучше матери в жизни помог.

Музыкой стала агония мне,
Я находила безумье в огне,
Дева, рыча, словно дьявольский зверь,
В битву бросалась без страха потерь.

Вырос цветок средь убийц и солдат.
Смерти цветок вашим богом проклЯт .

Вместо того, чтобы ждать и любить,
В армию выбрала я поступить.
Снова,  готова ко звону клинков,
Я разбивала остатки оков.

Пьяно смеялись солдаты мне вслед
-Этой вояке не мало ли лет?

Первый, посмевший исторгнуть свой смех
Тут же вкус стали отведал при всех.
Прочие, кинувшись было на месть,
Быстро остыли, припомнив про честь.

Только приказы бойца -старшины
Рушили прелесть жестокой войны.

Я- дезертир. Я -убийца теперь,
Жаждущий крови, полуночный зверь.
Смерти так много, как я и хотела,
Дел было много, работала смело.

Мне по душе стала эта работа-
Лишь на людей будет это охота.

Лет восемнадцать. Бок о бок со мной
Ищет погибель товарищ старшОй,
Он, словно пес, был мне предан, как друг-
Я и избавила брата от мук.

Он улыбался, в глаза посмотрев
И пожелать мне удачи успев.

Снова на бой. Тороплюсь, как на бал.
Нет, мне не надо любви и похвал.
Нет, не по мне недостойный удел,
Плодить крикунов, ждать хозяина с дел.

Все же, и в гуще прекрасной войны
Я посмотрела в глаза сатаны.

Он был прекрасен и дерзок, как бес.
В мой скромный дом темной ночью залез.
Только у горла нащупав кинжал
Он, усмехнувшись, сильнее нажал.

Брызнула воина бесстрашного кровь.
В эту же ночь я познала любовь.

Словно свирепая волчья чета.
Волки для стада -большая беда.
Порваны глотки, изломана кость,
Наши сердца полыхали, как злость.

И, я не скрыв своих бешеных глаз
Приняла страшный последний заказ...

Вызов не принял, швырнув меч к ногам.
Друг не стонал, не молился богам.
-Бей! -улыбнулся, -Последний приказ!
Я погасила огонь его глаз...

И в душной келье ты просишь меня
Каяться богу, да душу храня???

Богом мне воля, нелепый монах,
Я жажду смерти, не зная, где страх,
Кровь проливая чужую в бою
Очень хочу посмотреть на свою

И, угасая,с улыбкой уйти.
Прочь, глупый старец, не стой на пути!!!