Четыре года

Четыре года здесь, под солнцем, это много.
Мы, словно пальмы тут, пустили корешки.
О быте местном уж давно не судим строго
И от пейзажа не воротит нам кишкИ.

Мы попривыкли, загорели, очерствели.
Беда чужая нам уже и не беда.
И позабыли песни те, что прежде пели,
И стала вкусной, прежде тухлая, вода.

Живём, вращаемся и бегаем по кругу,
Торопим ночь, чтоб до утра закрыть глаза.
Порой мне кажется, мешаем мы друг другу.
Без смеха носим лица, будто образа.

А солнце светит, выжигает наши тени.
Зима забыла этот раскалённый край.
Хамсин - бродяга, ставит душу на колени.
Я прежде думал, что Израиль, это - Рай.

Спасибо ветру и его настырной доле,
Он славный малый, тут без ветра, как в печи,
Волчком кружится, забавляясь в чистом поле,
А без него хоть плачь, хоть смейся, хоть кричи.

А тут ещё, зудят двоюродные братья...
Бесстрашно лезут, удивляя, нарожон...
Взрывают нас девчонки в подметальных платьях...
Араб сегодня, это - в "поясе"..., пижон.

Но вот застыла в изумленьи Интифада.
Иссяк возможно - каменистый арсенал.
Лишь редкий след шального, штучного снаряда
Витает в небе, как опасности сигнал.

Уже расписаны очередные жертвы,
Они ещё не знают, что их вскоре ждёт.
Похоронили мы своих последних мёртвых.
Никто не ведает, кто следующий падёт.

Не всем, конечно мокрой плёткою досталось,
Но трезво думаю, ещё всё впереди...
Нам не дожить всем до того о чём мечталось,
А многим вскоре сложат руки на груди.

Но есть и плюсы в нашей жизни бесноватой;
Рожденье, праздники, застолье, как у всех.
И пусть, мы все почти, обижены зарплатой,
Но никогда не смолкнет наш задорный смех.

Я с государством однозначно не согласен,
По многим пунктам нас давно на свете нет.
Либерализм уже становится опасен
И под угрозой бытия, весь белый свет.

Хочу я верить, завтра день не омрачится
И послезавтра будет мир на всей Земле.
А коль беда к нам в двери снова постучится,
Мы спляшем всем назло на собственной золе.