Эх, жизнь собачья...

Вокруг меня на задних — скок! —
перед часовнею,
башку пригнула возле ног,
чтоб стать мне ровнею,
за жизнь пошёл скулёж-пролог
и родословную.
Понятно, трудно ублажать
репьястых выродков
и славу громкую стяжать
по части выводков.
Чуть не отправили ко дну
по ихним правилам: 
верёвка с камнем, соскользнув,
в живых оставила.
Кто кипяточком обварит,
кто просто бычится.
Скулишь с зари и до зари,
да не добытчица...

С колен штанины выше, в ком,
присел, в глаза реку:
— Не ты ль меня ещё щенком
куснула за руку?
Нюхнула косточку у ног,
но смаку не нашла
собачка та, ещё щенок,
и царственно ушла,
а я и зализал, как мог,
на безымянном шрам...

Эх, нам б с тобой не поминать
про то, что за и над,
а тыщу вёрст бы отскакать —
найти хозяина ...

Ну, будет... Будет, я сказал!
Какая громкая!..
Сейчас... Вот сидор развязал,
пакет раскомкаю...
Ну, вот и ладушки в судьбе
псо-человека,
я «сухача» хлебну, тебе —
пол-чебурека.
«Не верь, не бойся, не проси» — 
тебе от Воланда,
и кличку с гордостью носи,
уж коль под небушком еси
и как ни голодно.
Умей осаночку держать
да пистолетом хвост
и звонким лаем отвечать
на всяк к тебе вопрос.
Ну, а не спросят хмырь иль пшют — 
не скаль клычонки-то,
а то ведь бешенство пришьют,
на ихнем — чокнутость,
и тут же кинутся к ружью...
А ну-ка, вон, сгоняй к свежью
из рук девчонки той!..

Ну, вот он я: и глух, и нем,
хоть не всегда при этом ем.
Кругом под солнышком зачем
блатно и кастово?
Молчишь...
Да мало ли проблем
у языкастого...

Ты постарайся без причуд — 
держись погосту, ну.
Он ведь из всех наземных чуд
всех ближе к Господу.
Здесь и великие мелки,
как все лежалые...
А как душонки-ангелки,
не обижают ли?..
Тебе б не виснуть на крюке,
остаться целою.
А то б тянуть на поводке
мадам дебелую...
Дом, конура на бугорке...
Тут есть такая, в городке,
лишь тявкни — сделаю!..

Белесый шрамик на руке.
Собачка белая.

19 сентября 2009