23 30

Здесь утро - в день, а день - на вечер
истлевает сигаретой,
стряхивая пепел с облаков,
чуть ветер колыхнёт полы пальто...
Туман фаты накинут на взлохмаченные кроны
бульварные невесты-клёны,
вдовеющие медленно...
Здесь часовщик минора переводит
стрелки поминутной боли,
крутит шестерёнки атомов стекла часов песочных,
где не песок - крупинки четверговой соли...
Фонарщик согбенный (едва дукатом солнца
расплатится столь щедрый город с небом)
клюкой
приподнимает серые вуали вдов -
подглядывает, ищет,  наблюдает
среди крон
глазницы газовых костров -
уже зажжённых кем-то фонарей...
Здесь как везде, но чуть грустней
и улыбаются чуть обречённей.
Вороны взмокшие - всё оспой стелятся по
земляной коре...
пикантной родинкой колодца
завлекает шея подворотни -
просит целовать и плакать карлица хромая -
Осень.
Шёпотом охрипших сквозняков
наполнен тёмный лес домов,
дома темны...
и замирает к полночи улыбка шлюхи -
в облетающих белилах
Заводной Луны.