О любви

На зеленое, живое полотно мягко и бесшумно опускался серый туман,
пока солнце не разорвало его своими яркими, игривыми лучами.
Повсюду, тут и там мелькали образы....Блеклые, обрывистые, размытые, наплывающие друг на друга, вообще не понятные тому, кто присутствовал здесь...
Он сидел поглощенной собственной прострацией, задумываясь о бесконечности, а именно над тем, что находится за пределами того, что не имеет пределов как таковых. Вдруг, кто - то сзади очень тихо прошептал ему на ухо:
- Ходят слухи, что жизнь в двадцать четвертой туманности подходит к логическому этапу возрождения...
И посмотрев в небо он задумался о том, что же может случиться в его крохотном мире. "Если в двадцать четвертой туманности..." - подумал он...
На старом деревянном столе, изуродованным временем, лежал белый холст, старая открытая книга с изображениями в ней манекенов и какие - то с колбы с красками.
Первые его движения - и на холсте появились черные пятна. Как это получилось, он сам не понял. И тут, взяв в руки кисть, обмакнув ее в колбу с красной краской, он вознес её над холстом. Кроваво-красная капля сорвалась с кисти... И в этот момент он понял, что началась игра воображений.
- Игра воображений, - тихо прошептал он, закрыв сияющие стеклянные глаза кристально-синего цвета холодными веками.

Никуда не торопясь он взял скальпель в свою дрожащую от радости руку. Пальцы его были ледяные, синевато-белого цвета. От скальпеля игриво отблескивал солнечный свет, так ярко, что он даже прищурился на какое- то мгновение. Но потом, не давая забывать себе о том, для чего он здесь, он принялся вскрывать теплое, наполненное жизнью тело девушки.
Надавив острием скальпеля на кожу, он, с улыбкой и детским восторгом, резко рассек скальпелем теплую плоть от низа живота до гортани. Девушка выбросила из себя воздух, разрывая тишину пронзительным криком.
 И тут ему показалось, что время на какие то доли секунды остановилось: ни звуков, ни движений, застывший образ, тишина...И вдруг, давление тела красивой багрово - алой струей вытеснило кровь из свежерассеченной плоти.
На несколько секунд он почувствовал удовлетворение и какую-то незавершенность, так как оглянувшись, увидел белый халат висящий на вешалке около стола. На столе лежал топор, пила для вскрытия черепной коробки и иглы... "Иглы, которые можно загнать под ногти!" - восторженно подумал он.
Небо за окном было настолько ясное и чистое, что ему показалось, будто бы сам бог наблюдает за его важным занятием, любуется и восхищается... Стоны девушки продолжались и белая простыня, на которой лежало её голое тело, уже окрасилось в бордовый цвет. Сердце девушки еще билось, она издавала жуткие крики и просила остановить эту пытку, осознавая что они в комнате одни и никто ее не услышит...
- Что то туго входят, - подумал он - Прямо как гвозди в дерево,- забивая молотком иглы в тело.
Внезапно он вспомнил о холсте и красках. Теперь он знал что изобразить: "Наверное я изображу поле цветов, божественное, райское поле цветов,
согревающие его лучи солнца. Речку с хрустально-чистой водой... Рай на земле... Птиц, сидящих на деревьях, поющих так сладко.... Что мне, ****ь, так и хочется взять этот топор и расчленить эту суку!!! А когда она сдохнет, трахнуть её, а потом сожрать!!!"
Как только его взгляд нащупал окровавленную простыню и изуродованное тело, он вспомнил что помимо топора у него есть пила. Надев чистый белый халат, он решил проверить жива ли его жертва. Засунув руку ей под ребра, он убедился, что сердце еще бьется. Девушка застонала. Его лицо расплылось в улыбке.
Теперь он думал вскрыть ли ей черепную коробку или отрезать конечности. Казалось, что ремни, которыми девушка прикована к столу впились ей в кожу. Крики девушки описать было невозможно. А потом она замолчала, потеряв на некоторое время сознание.
- Остановлюсь- ка я на втором варианте, - сказал он, когда девушка (а точнее то, что от нее осталось) пришла в себя. Она увидела силуэт стоящего над ней человека, держащего двумя руками огромный топор над своей головой.
- Ну вот и наступил свирепый ****ец, сука!.
- Итак, - сказал он- Тело еще дышит! Топор должен утолить свою жажду! Пора орошать кровью мой чистый белый халатик!
- Сдохни, сука!!!- резкий удар по черепу девушки, стальной приглушенный звук и его халат в миг превратился в кроваво-белую рясу...
Закончив, он сел на залитый кровью пол, посмотрел на свои руки, запачканные кровью, и начал рыдать, как рыдают маленькие дети...
Кто-то подойдя сзади прошептал ему на ухо:
- Посмотри...- он узнал этот голос. Голос, который шептал ему о двадцать четвертой туманности. Он поднял взгляд и увидел табурет, над табуретом с потолка свисала черная смазанная чем-то петля...
- Петля готова, табуретка подана. Все в твоих руках...все!....и даже игра воображений....- прошептал некто. Посмотрев на петлю, он неспешно опустил свой взор на окровавленный халат: капли крови на белом, красная капля на белом....
-Какой же я неуклюжий....Холст! Черт меня подери! Холст!
 С кисти упала прямо на белый холст капля красной краски. Все, видимо, из-за того, что краска не такая густая, как должна быть. Огорчение. Посмотрев на небо, он увидел, что солнце давным-давно уже скрылось. На чисто - зеркальном небе виднелись матовые звезды, а луна освещала поле так ярко, что казалось и солнца не надо!. Он лег на траву и уставился в небо, начиная разглядывать созвездия и двадцать четвертью туманность, думая о том, где же все-таки предел того, что не имеет пределов.
– И как там сейчас, в двадцать четвертой туманности?- подумал он- Наверное лучше, чем здесь. Так всегда бывает - хорошо там, где нас нет.
 Его лицо резко изменилось от того, о чем он сейчас подумал. А может оно изменились из - за того, что он ничего так и не нарисовал, испортив холст.
- Ничего, завтра будет новый день, завтра нарисую, если только красная капля краски не упадет на мой холст .
Игра воображений, - прошептал он улыбнувшись- Игра воображений...
В старой книге, лежавшей на деревянном столе, около колб с красками и холста, изображения двинулись....