Одиночество в апреле

В апрельском парке бродят старики
с собаками, да каркают вороны,
а парочкам дрожащим не с руки
лавировать меж луж  серо - зелёных.

Пьёшь радость воздуха, а мёртвая вода
стекает ручейками по канавам
и хмарки,  точно тонкая слюда,
впускают синеву сюда помалу.

Вода живая ластится к корням,
дыханьем пробуждает сладко спящих, -
раздаться вширь им, протянуться дням,
да изойти в слезах животворящих.

Ещё под трясогузкой прочен лёд,
под уткой  - как под чудскою свиньёю, -
так недовольно красной лапой бьёт
мамаша - уточка: то топает, то тонет .

Так мох похорошел. Фекальный люк
согрел теплом нежнейшие побеги, -
вот зелень среди снега, будто лук
на зимнем подоконнике в аптеке.

Вот муравейник сиплых голосов, -
скворцы затараторили по веткам.
А грудь моя закрыта на засов,
но отворяется едва приметно.

Я стаю воробьиную спугнул,
как парочку влюблённых в поцелуе.
И шум моих шагов и сердца гул
восторг и тишину, таясь, воруют.

Когда взойдёт Луна, я буду спать,
Перечитав на сон грядущий кредо, -
И, воротясь к себе, – пройду опять
по царской выставке велосипедов.


 1992