Освоить строй торжественный и строгий...

Освоить строй торжественный и строгий,
и современным быть при том...

С каким трудом даётся мне задача:
быть верным данному раз навсегда...

Я не боюсь труда, когда его не замечаю,
всё дело в состоянии - встречаю
людей, одетых в тоги, иногда...

Стих каждый мне даётся, как удача:
с крепчайшей сигаретой на балкон,
в глухую пору раннего рассвета,
напившись горького (тюрьмы привычка) чаю,
я выхожу и в космах ближних крон
вдруг нахожу душе согласный космос
поэтов света -
стран,
времён...

Тайгета чащи оставляют боги,
и всё, что повстречалось им в дороге,
как другу, мне спешат пересказать.
Глаза мои плывут по небосклону -
магнитная в них воскресает сила...
Слух - окарина, перепутавшая выдох-вдох,
валторна, дышащая лесом породившим...
Душа - до листиков витийств своих - Севилла,
уже сумевшая таинственно связать
прошедшее с ещё не наступившим.
Я понимаю, что не так уж плох
в классическом ключе, но бурей в темя -
бураном, ураганом Аравийским - моё время,
ключом скрипичным траурной гондолы -
под дых, в висок
и тихо шепчет: "Осип..." -
сквозь пальцы ускользающий песок -
перед коленями иль Анны, иль Марины,
и начинает жить времён мне близких имя,
и длится вечность - тот чудесный срок,
которому Отец и Сын и Дух -
лишь Бог,
один на всех
всегда,
поэтам - без отмены...
Ломать - нет, не размер,
но ритм,
но ход строки -
я полюбил свободой внутривенной.
Дух к гладкому стиху всё чаще глух.
Живёт во мне Гомер,
но жив и Лорка,
Ли Бо перекликается с Басё,
и шума древних битв
мне ближе прорастание моё
сквозь быта монолит.
Строка в скалу - при жизни мёртвого -
вонзает остриё.
Я есть поэт всего стираемого,
но не стёртого.
Непредсказуемость - судьбой подсказанный успех.
Ростка, пробившего покрытие цементное,
непредсказуемы заранее изгибы.
Родник, пробивший гору, -
видеть миру лишь ручьём, с пригорка
летящим скоро,
ветвление его в скале -
стихотворенья моего
лишь под рентгеном духа,
как орнамент, видная подкорка
и кора, с прожилками бугристых полушарий песнопенья...