Белый лист. Лаборатория...

...Я чистый белый лист. Я новенький. Только родился. Согрей меня, я дрожу...Уголочки загнулись от холода...И хвостик свернулся, мёрзнет...А уголочки внутри нежно-розовые, чуткие.Это ушки!...Кто я ?


Я белая крыса.Я забилась в угол клетки. Мне больно и темно. Нет, я умею видеть в темноте. Когда зажигается круг на потолке, он меня слепит, мне хочется убежать...Сейчас свет не горит, я всё вижу. Но мне...темно. Сколько я лежу здесь со скрюченными лапками? Неделю, месяц, год? Вечность.
...Когда я родилась и была ещё слепа, мне было...светло. Я чувствовала осторожные прикосновения, чей-то палец гладил мой животик. Меня кормили. Мне становилось тепло, я попискивала и усыпала...Потом глазки открылись. И сразу ослепил белый свет из круга на потолке. Он жёг мне глаза, но я всё равно разглядела, что пальцев много. Это руки. И рук оказалось тоже много. Очень много. Пахнет резиной. Перчатки. Люди. В белых халатах. А на рукавах номера разных цветов. Но это я увидела уже потом. Когда меня стали вынимать из клетки и делать больно тоненькой иглой. Люди называют её шприц. Я узнала много слов от людей. Например, скальпель. Если после уколов очень больно, плохо, так плохо, что хочется бежать куда-то, спрятаться, и кусаешь железные прутья, но их не перегрызть, а боль всё сильнее и не хочется жить, и гоняешься за собственным хвостом, кусая себя, кусая, кусая...То скальпель...О! это такая штука, после которой всё равно, живёшь ты или нет. Рядом вода. Еда.
Рядом корчатся в судорогах другие крысы, ещё тёплые. Потом остывают. Их уносят руки куда-то. А я лежу, и мне всё равно. Больно и темно. И только иногда слышу знакомый, родной запах того самого, первого пальца. И гладит тёплая рука. Без перчатки. Тепло. Больно. И я укусила.
...Рука рванулась из клетки. Открытый проём двери. На волю, скорей. Я побежала. Что есть духу. Коридор, поворот. Коридор, поворот. Налево. Направо. Прямо.Опять поворот. Я бежала, бежала, бежала....

...Теперь я тут. После лабиринта. Так называются эти коридоры, по которым мне удалось вырваться на свободу. Вот она, долгожданная. Светло. Просторно. Никаких железных прутьев. Каждый день стучит знакомый палец по стеклу. И появляется еда. И становится так тепло, уютно, что я попискиваю от удовольствия. Когда человек уходит, я нюхаю в уголке оброненный им седой волосок. Мне всегда хорошо. И ещё...мне почему-то его жаль. Как-то странно... бьётся сердце...