Обзор

1

История моя особо не интересна,
Но жизнью она насыщенна сполна,
Пусть судьба была со мной нечестна,
Мне плевать на нее, она всего лишь пустота,
Которая во мраке оставляет тень,
Которая на вечные измены обречена,
И каждый новый, грядущий день,
Работает до бессилия она.

И когда я расслабленным пью вино,
Мировоззрение мое судьба меняет,
Кто сделал та, чтоб ей было суждено,
В муках плакать? Что ее убивает?
Когда я взгляну в окно,
Вижу, что все деревья отдыхают,
А судьба моя работает, прежде всего,
Года ее, века и тысячелетия улетают.

Судьба никогда не жалела меня,
Наверное, злая из-за душевных проблем,
Но пришел день и жалею ее я,
За вечный труд, за вечность измен.
И жалею ее я искренне любя,
Без ничтожной лирики и лести,
В глубине души своей тая,
Остатки романтики и чести.

Нет, я не романтик закоренелый,
Я всего лишь душою эгоист,
Ум мой не совсем еще зрелый,
Путь мой – шестнадцатилетняя жизнь,
Имею я характер, но он еще не спелый,
А зеленый плод кислый и невкусен,
Может быть я чуть-чуть смелый,
И поэтому на безумные поступки обречен.

И что же безумного я в жизни свершил?
На что неразумное был готов?
Кому и когда какую боль причинил?
Сколько лилось моих опасных слов?
В мой день рожденья бог жажду утолил,
Всю гордость и мягкость собрал в одно,
И когда мой первый крик слух его пронзил,
Его творение в меня врослось и зажило.

Рос я слабым и сильным парнем,
Шел на обман и чистосердечное признание,
Порой груз падал с души камнем,
Порой мною двигало звериное желанье,
Иногда я мучил себя нелепым терзанием,
В мечтах, что героически покину мир,
Но каждый поступок был разочарованием,
Мое холодное сердце расплавил житейский пир.

Как полюбил я забавы простых людей,
На полки сложил мемуары философов разных,
Глядя не их труд, родилось много идей,
Между собой совсем не связных.
Сколько мне предстояло одолеть затей,
Чтобы наслаждаться уставшими голосами,
Сколько меня терзало демонов и чертей,
Чтобы мог смотреть открытыми глазами.

Но все равно, чужой я средь рабов,
Не для наслаждения пришел в мир живых,
И сколько мне осталось шагов,
Чтоб найти место действий боевых?
Я верю, что мир избавится от дураков,
Неважно, какой ценой заплачу за это,
Старое возвращается, вернется и мир певцов,
Который потерялся в пустоте, за светом.

И безумной любовью этот мир манит,
Каждый новый день – новое чудо,
Любовь и полумертвое сердце зашевелит,
Она, из всех, самое желанное блюдо.
И сколько любовь покорила на земле вершин,
Сколько счастья и разочарования принесла,
Сколько окрестила славой героев и героинь,
Как искусству в жертву себя принесла!

Но и многих убила – беспощадно! на  зло!
Жизнь многих превратила в рутину,
Делая вид, что так быть и должно,
И уходит любовь, не дорисовав картину…
А в сердце у нас остается мало чего,
Лишь только грусть, печаль и забота,
О том, чтоб все было дальше хорошо,
Но мы понимаем, что в душе уже дремота…

И если с такой любовью человек прожил,
Значит, он всю свою жизнь проспал,
Если после поражения вновь не полюбил,
Значит, крови своей век свой лгал.
И сокровенное сердце навеки погубил,
Безвозвратно он ушел в небесную пустоту,
Потерялся среди одиноких светил,
В изгнание отправил свою мечту.

Когда влюбляешься вновь, тогда понимаешь,
Как драгоценен твой каждый шаг,
Ибо ним самого себя приближаешь,
К моменту, когда как ребенок будешь рад.
И вот ты в объятьях мечту свою ласкаешь,
Ликуешь над усопшим своим вторым «Я»,
И снова в небесах паришь, летаешь,
С радостью, что нашел половинку себя.

И это счастье – моя нелепая жизнь,
И этот стих – мой жизни гимн,
Если прочел, понравилось – воздержись,
От странных неуклюжих рифм.
« Все что видим мы – видимость только одна,
Далеко от поверхности мира до дна,
Полагай несущественным явное в мире,
Ибо тайная сущность вещей – не видна».
 
2

 Невинность… как сладок этот плод,
Который манит к себе все живое,
И самый человеческий, и самый звериный род,
Тешится невинностью, избавляя себя зноя,
В невинности есть дар небес,
Есть жила, что не дает покоя,
Толи озарил тебя ангел, толи посетил бес,
Толи нюх учуял сердце родное.

И сам я невинностью очарован,
Меня волнует ее скрытность и тайна,
Но мир только пошлостью взволнован,
И девственная жизнь в мире случайна,
Оковы лжи и страха на сердцах
Душу невинности угнетают морально,
Ложась в черную колыбель, путаемся в снах,
Учим кодекс невежества – гениально!

Чистота нашего мира давно забыта,
 Искренность природы для нас не важна,
Все материальное, поверхностное раскрыто,
Люди думают, что дошли до конца.
Человек, пьян от звериной свободы,
Думающий, что сердце его разбито,
Высокомерно смотрит на серые небосводы,
Чувствует сердцем, но это обман – оно убито.

Так было с самого начала и до конца,
Мы любим то, что осквернила темнота,
В наших венах течет гнилая вода,
И детская непосредственность ушла навсегда.
Мы губим свои души, отправляя их в ад,
Почему мы не верим, что свершится мечта?
Нужно одолеть барьер преград,
Которые создала наша же голова.

Я один из тех, кто одолел преграды,
И могу невинность природы созерцать,
И нет для меня лучшей забавы,
Чем в пустынном поле от ветра убегать.
Я люблю смотреть, как цветет черешня,
Люблю за муравьями наблюдать,
В моем краю природа так беспечна,
Что не может красоту свою скрывать.

Помню, когда-то давно ходил на рыбалку,
И почти никогда не мог рыбу словить,
А если и вылавливал какую-то красноперку,
В глазах ее видел, как хотела она жить,
И отпускал я рыбу на свободу,
И в глубь за ней хотел я плыть,
Но окунувшись два-три раза в воду,
Понимал я, что не в силах суть свою изменить.

Я не верю, что за спиной оказалось детство,
Что я наивным и невинным был,
И дружил я с бродягами по соседству,
И с дымящей качалочкой бродить любил.
Помню, как мы с друзьями гуляли у реки,
С кем тогда я только не дружил?
Но не получилось эту любовь сберечь,
И фатум друзей мне новых подарил.

Не хотел бы я бросить свой край,
Уютный и невинный, как отчий дом,
И дружбы меж друзьями, судьба, не разрывай,
И сделал жизнь нашу лучше, чем сладкий сон.
О, мое невинное сердце – мечтай, мечтай!
Придет мечта внезапно, как гром,
И совесть моя, сама себя не загрызай,
Умереть хочу я в краю родном!

3

«Все суждения о кровавой темноте,
Не дают мне днём и ночью покоя,
Буд-то вижу я лицо Смерти во мгле,
Буд-то в зеркале отражение изгоя.
Дух мой темен, дух мой злой,
Душа моя хочет крови,
Правда! Среди белых – черный я изгой,
В душе моей попробуй сердце отыщи».

Так проходят тысячелетия и века,
Каждый нес смерть в своей душе,
И, как бы от крови, красная река,
Направлялась вниз – к темноте.
И живые выглядят, как усопшие,
Но больше стремятся к высоте,
Их разумы, как ветви засохшие,
Разбросанные в грязном дворе.

И брат брата готов убить за благо,
И отец сына в рабство продаст,
Мы целим свои взгляды, как осиное жало,
На того, кто жизни учит нас.
Мы ненавидим тех, кто на шаг вперёд,
Хотим смерти того, кто хлеба нам подаст,
Слышал песню странника, который поет,
Как раб и раб делили атлас.

И тот, и тот хотел больше кусок,
Они жаждали смерти друг друга,
А еще вчера они клялись в один голосок,
Что не убьют товарища ни за какое чудо.
Прошел день – цена их словам,
И теперь зимняя ночная вьюга,
Под снегом дала приют бедным рабам,
Во имя человеческого суда.

Пусть оставит нас в покое насилие,
Пусть царит равновесие в мире,
Я хочу приложить все свое усилие,
Чтоб люди красивое любили.
Я буду бороться против разрухи,
Не забывая сжигать пройденный путь,
Многие обречены на пытки и муки,
Но я должен им сердце живое вернуть.

Слышите: Смерть, Сатана и все злое,
Я вам вызов бросаю в гнилые глаза,
Вот, мое слово на бумаге, оно не пустое,
Когда-то и вы погибните, такова судьба.
И люди больше не будут омрачены,
Не накроет их лицемерие вашего волна,
Они отыщут себе райские сны…
Сны – сущее воплощение добра.

Но как бы я не тешил себя мыслей,
Что покинете мир людей-душеедов,
Все это оказалось мечтой кислой,
Полной, лишь, наивностью балбеса,
Ведь Смерть – может и добро?
Может это в красочную жизнь занавеса?
А что мне – мне уже все равно,
Я всего лишь уличный повеса.

Я перепутал Смерть и Зло,
И еще называю себя каким-то поэтом,
Не знаю, как Вам, а мне сильно смешно –
Я смеюсь над собственным бредом.
«Дворцы Надежды сожжены дотла,
Катитесь, дни, пустой, бесплодной славой!
Все жизнь без сожалений отняла,
И молодость моя, как старость, тяжела».

4

Сладкая лесть позволяет сойти с ума,
А бесстыдный обман убивает человека,
Лицемерия охватило все от поверхности
                до дна,
И все чистое потеряло частичку света.
Мы делаем это, нам это нравится,
Хотя тонем без спасательного жилета,
И в горах остатки эха раскатятся,
Но мы умрем раньше своего эха.

Нам нервы щекочет стыдливая совесть,
Позволяя с насмешкой лгать и лгать,
Каждый оставляет незаконченной повесть,
Позволяя другому ее продолжать.
Обман, лицемерие, афера и лесть –
Мы способны это в крови передавать,
Эта, как твердая стальная жесть –
Которую никто не в праве с нас снимать.

А с правдой нам не по пути уже,
Правды в своей жизни мы еще не видали,
Увидим ли ее когда-нибудь вообще?
Такой, как нам ее обещали?
Шаг за шагом – все дальше в ложь,
И мы (люди) от этого не устали?
Лелеешь обман, как зверь живешь,
И говорим оскверненными словами.

А как это чувство сводит с ума!
Как оно делает жизнь проще,
И пропадает в сердце твоем тоска,
Словно и не имеет она мощи!
Как в Альбионе туман, это чувство,
Как прохлада в березовой роще,
Обман – это настоящее искусство,
Но и правило в нем по-жестче!

А я призывался бороться за правду,
Но сам заражен этой привычкой –
Иногда хочется утолить жажду,
Закончив неприятной стычкой.
Обманув, меняешь честь на позор,
Делаешься короткой тоненькой спичкой,
Люди ведут за тобой надзор,
Прощаешься с доверием, как улетевшей
                птичкой.

И ты сам должен принять решение,
Какой дорогой идти и что говорить,
Только не поддайся Слабости в волнении,
И не надейся, что вину можно искупить.
Если ты болен навязчивым обманом –
Ничего хуже нет – нужно срочно лечить,
Лучше побудь наедине со стаканом,
Но правду ты всегда должен раскрыть.

Ведь это не приведет к кончине,
Это забудется и продолжится жизнь,
Но ты останешься на своей вершине,
И никто не спустит тебя вниз.
Ты поймешь – правда себя окупает,
Даже даст другую жизнь вкусить,
Правда пугающим теплом обладает,
Что заставляет человека жить.

Но дело твое, мой милый читатель,
Строки мои можешь осудить,
И если выпустит это издатель,
Значит и я смогу правдой жить.
«Жизнь коротка, стеснен ее полет,
В суждениях не терпим мы различий,
А истина, как жемчуг в глуби вод,
Фальшив отяготивший нас обычай.»

Эпилог
 
Вот и все! Вот и пришел конец!
Пора расстаться певцу с лирой!
Я верил во много человеческих чудес,
Может, и я стал их частью дивной.
Может, и я вложил в чудеса любовь,
Может, на зло; кому-то открыл глаза?
Кто-то обрел из-за этого головную боль?
Кого-то кольнула за сердце мечта?

Вот и все! Прошла пора размышлений,
Мой разум улетает вон прочь,
 Не хочет он никаких изменений,
Никому не под силу ему помочь.
Вот и все! Прощай, мой друг, прощай!
Пришло время чистого забвения,
И земля, ты из-под ног не улетай,
Как, впрочем, и души моей терпенье.

27 июня  2007