Александр Македонский поэма часть 17

       Вавилон (89 км от Багдада, Ирак)

Александр был поражен
Видом его и красотой,
Храмами и великой стеной,
Цветами, садами и тканной парчой.
В Вавилоне его встречал
Мазей с сыновьями,
Со всех сторон ему люди кричали,
Осыпая цветами.
Властителем мира он въехал в столицу,
Такое не каждому может приснится,
Не город, а чудо – чудес,
Повсюду слышалось: « Да, здравствует Зевс!».
Царь, устроив торжественный пир,
С «друзьями» пил и много дарил.
Щедрым, как знаем, и раньше он был
И этому принципу  не изменил.
С годами душа его не меняясь,
Такой оставалась,
Но плоды своей щедрости вскоре  вкусил:
Увидев, какие ботинки носил
Его помощник Гагнон - удивился,
Промолчал, но в лице изменился.
Ботиночки были те не простые,
Гвоздики в них, друг мой, золотые.

Леонатт - тот песочек возил
Аж, из Египта и в нем наслаждался,
Слегка расслабляясь,
Особо при том не напрягаясь.
Узнав, Александр  промолчал,
Но из этого много понял.

Сын Пармениона, Филот,
Так тот
И вовсе сетей накопил
Столько, что всю палатку забил,
Не зная, куда их девать,
Но все продолжал их покупать.

А ценнейший товар – благовоние,
Для «друзей» превратился в раздолье.
Стали его без конца применять
И за бесценок, порой, раздавать.

Везли с собой банщиков и массажистов,
Вид стал у многих вольяжно-игристый,
Деньги и власть их разлагали,
Им это нравилось, все скромно молчали
И продолжали в роскоши жить,
Не желая о том  говорить.

Мать царю в письмах писала:
«Александр, я узнала,
Что слишком ты щедр в благодеяниях.
В своих ежедневных стараниях,
Можешь ты этим себя погубить.
Давая другим по – царски пожить,
Величие тем самым свое принижаешь,
И при том, другим позволяешь
Быть тебе равными по состоянию,
Такое сознание,
Сын, надо менять,
Иначе ты можешь друзей потерять»,
Мазей ему тоже как – то сказал:
«Дарий - средь всех богатым стоял,
А Александр слишком многих создал».

Царь потом чаще стал говорить:
«Друзья!
Нельзя  врагом  самому себе быть,
Рабом пребывая,
И продолжая в неге и роскоши жить;
Тело, в обузу свое превращая,
Все лучшее в нем, убивая,
Себе и телу так верно служить.
Знайте и запомните это навеки,
Ценнее всего, что есть в человеке,
Труд – вот то состояние,
Высшее благо и достояние;
Всегда это так и считайте,
Да другим объясняйте,
Что царское это деяние,
В этом смысл жизни и процветание».

Так все знакомо, милый мой, друг!
И повторяя пройденный круг,
История нам  раскрывает,
Что нового в ней ничего не бывает.
В том же качестве все возвращается.
А содержание? Нет! Не меняется.
Методы разные, форма одна
Борьба, друг! Борьба, друг! Борьба.
Деньги и власть всегда разлагают
Слабые там не выживают,
Но кто хоть раз во власть окунется,
Тот из нее никогда не вернется,
Там будет стоять,
И ее защищать,
А если придется и умирать.

К Александру вернемся
И разберемся,
Как характер его менялся
За  период, как он, продвигаясь, сражался.
В это время уже укрепилась
И у него закрепилась
Любовь к почитанию и жажда лести,
Хвастливость, желание мести.
Вместе с неограниченной властью, мой друг,
Все это приходит не сразу, не вдруг,
В процессе бытия развиваясь,
В поступках,  действиях, в гордой осанке,
На царских пирах и, чаще, по – пьянке, 
Проявляется.
   
Вскоре царь Вавилон покидает,
И, сатрапом Мазея в нем оставляя,
Ему поручает
Храм бога Бела восстановить,
И город - красавец таким сохранить.