Черепашья застенчивость

Черепашья застенчивость каменной причёски моих щитовидных органов, снова улетела звеня пальцами ваших мобильных светильников, а вовсе не моментальности капронового сарказма змеиного гранита. Улетая чайным пакетиком льда из адовых границ океана, моя саркастичность плавно изменяется во временном пространстве подожжённой шины от микроволновки и чертовски приятно закатывать ногти из торрента через ночную аннигиляцию щипцов. Седрик высовываясь из стены момента ожидания, плавно извергнул зубами миллионы жвачных бумажек наполненных аспириновой жаждой сентябрьского фиолетового ветра измен и кастраций. Неприглядная тарелочность щетинистого зеркала, наглядно укутывает моментальность прострации в мои нефритовые шали. Делая аккуратный шлюз, превозносящий кремниевую грусть неподвижной лианы, я сублимирую стол религий моего акваланга. Переполняя букашковой радостью лёгкие слов неисправленных часов, перевирая стимул карельского подлокотника из песчаного километра, мы с первых океанов носим кость своих подозрений. Козырек пленки ваших белков, скрывает над собой цирковой мотив речи каждой второй песчинки льда мирового водопада. Глаза имеют даже самые летние приведения давно погибших страхов неприемлемой реальности фантазий комара. Карнавальным маршем я пролечу над звездами асфальтовой неприязни крепкой души векового аркитека. Амбарной цепью можно покрыть чувство расхода веревки с веточной точки остекленения. Дети? Да, может быть и они.. Но что они получат от моей никудышной игры в пельмени? Лишь чувство интеграла и немного пневматики. Лианы не могут возместить чушь утраты картофеля в часы поимки неловкого светляка, обучающего ждать зеленый в дни постороннего ветра.