Алёша! Алёша!

Алёша! Алёша!

Не успел он выйти из-за угла, как снова раздался этот, ставший уже до боли знакомым возглас.

Черт, неужели дождалась?
Льет ведь, как из ведра, холод такой…
да и задержался он сегодня, как минимум часа на полтора – зашли с сослуживцем после работы пропустить по стаканчику, ну и засиделись, как водится, спешить-то некуда, в принципе…

Алёша!

Навстречу, от подъезда, к нему бежало насквозь промокшее, запыхавшееся чудо, махая при этом, как крыльями, коротенькими пухлыми ручками и мелькая, поочередно, из-под плаща, зелеными коленками...
"это она вчера на асфальте прямо посреди двора растянулась", - вспомнил он, - сильно видать…эх, дуреха…

- Алёша…

Вот она уже стояла перед ним, улыбаясь что есть сил, посиневшими, дрожащими губами.

- Замерзла небось совсем, глупенькая, ну шла бы домой, дождь ведь…

- Алёша…Алёша, здравствуй!

Она, словно бы пропустила его замечание мимо ушей.

- Привет, Катюш.
   А где Маргарита Павловна, почему выпустила тебя в такую погоду, даже без зонта?

Он скорей поспешил в сторону входной двери.

- Простудишься ведь, а я виноват буду.

Катюша неуклюже засеменила за ним следом.

- Неет, что ты, меня никакая простуда не берет!

При этом она, как можно бодрее, шмыгнула носом, как бы словно в "подтверждение".

- Заходи скорее…

Он придерживал входную дверь, пропуская её вперед.

- Алёша…

Она поднялась на пол пролета и остановилась, преградив ему путь.

Ну вот…сейчас начнется…

- Алёша…

Она улыбалась и тянула к нему смешные ручки, с короткими, похожими на сосиски пальчиками…

- Катюш, не надо…я мокрый весь…

Но она уже самозабвенно ерошила его поредевшую, чуть прихваченную первой сединой, "шевелюру".

- Алёша…ты такой красивый…

"Да уж, тот еще красавец" – подумал он, поправляя, съехавшие с носа допотопные очки в роговой оправе (новые опять раздавил утром возле кровати...невезло ему с новыми, видимо для них плохая примета иметь хозяина любящего почитать перед сном).

- Алёша, а можно я тебя поцелую?

Она заговорчески состроила глазки, и тут же сложила губы трубочкой…

- Катюш, прекрати…

- Ну Алёшааа…

Трубочка распалась и нижняя губа обиженно съехала вниз…

- Катерина, не начинай! – он попытался придать голосу как можно больше строгости.

- Да знаю, знаю... – целоваться можно только после свадьбы…а ты не можешь на мне жениться, потому что у меня справка…

Её раскосые, выпуклые и одновременно суженные глаза наполнились слезами.

- Пойдем, пойдем, Маргарита Павловна наверное уже волнуется.

Он настойчиво, как ребенка взял её за руку, и стремительно повел вверх по лестнице.

Она молча поспешала за ним, обижено сопя и громко топая, своими гигантскими, грубыми ботинками.

- Ну вот, иди домой, переоденься и выпей чаю.

Настоятельно порекомендовал он ей перед дверью, буквально выдирая при этом свою руку их её цепких пальчиков.

- Все пока, будь хорошей девочкой.

- Ой, Алёша, постой, погоди…!

Услыхал он снова её возглас, почти уже поднявшись на два пролета выше до своей квартиры…
За возгласом последовал быстрый топот…

- Алёша, вот, держи, я связала…

Катюша поспешно вложила что-то ему в руки и тут же опрометью сбежала вниз, словно боясь, что тот опять её заругает.

Он, не глядя, сунул подарок в карман и, начал судорожно ковыряться в дверном замке.

Опять какая-то сволочь лампочку выкрутила…

Наконец-то дверь поддалась. Он зашел внутрь и, прислонившись к косяку устало выдохнул.

Постоял так несколько секунд, потом разулся…прежде чем снять куртку, инстинктивно сунул  руку в карман…нащупал комочек шерсти…ну вот, опять…
Достал на свет…ага, сегодня значит желтые…прошел в комнату, открыл ящик комода, положил желтые к точно таким же зеленым, красным, синим, розовым, фиолетовым и т.д.….
Скоро можно будет магазин открывать…и почему бабка Зина не научила её что-то другое вязать?…шарфы, например, или свитера…ему как раз не хватало теплого свитера…вот свитер бы пригодился, а так…зачем ему пинетки?...ну да ладно, пусть будут, красивые…вдруг  еще понадобятся…ну там, подарить кому-нибудь, в смысле…

Чушь какая-то…так, хватит, хватит об этом думать…

Он прошел на кухню, включил газ, поставил чайник…
Подошел к окну…дождь, как ему показалось, только усилился…

На секунду, вдруг, о чем то задумался, затем поспешил в прихожую…подставил стремянку, торопливо влез на нее, заглянул в антресоль…

Где-то здесь…должен быть, я помню… - бормотал себе под нос, суетливо ковыряясь в пространстве, заваленном всяким хламом…

А, вот, нашел! – разразился он, наконец, победным кличем, торжественно извлекая на свет, словно рыцарский меч из ножен, старый, нескладный, с выгоревшим аляпистым рисунком, оставшийся еще от мамы зонт…

Завтра надо будет ей подарить, а то ведь и впрямь простудится…

На плите одиноко засвистел чайник, непонятно почему, напомнив ему, вдруг, чем-то…
наверное, пронзительностью звука, или интонацией...то самое, пресловутое, до боли знакомое - "Алёша! Алёша!" 

В груди тоскливо-неприятно сжалось и защемило, но не от обыкновенного раздражения, обычно сопровождающего реакцию слуха на данный возглас, нет, на этот раз его не было вовсе...отчего-то.
И еще, странно - совсем не хотелось сегодня на ночь читать.