Червивая соль-9

8 ОПОРА НА ЯЗЫК КУЛЬТУРУ И ТРАДИЦИИ

Есть и вторая точка опоры – она в самом родном языке.
Ведь он всегда развивается, стихийно сообразуясь с нуждами народа, живущего в этой природе и в этой местности. Измени условия жизни – и изменятся пути развития языка.

Для примера возьмем фундаментальное понятие - «счастье». Если в западных языках есть понятие счастья-довольства, счастья-успеха, счастья-удачи, то «просто счастья» - ни в английском, ни в немецком языках, как будто, нет. Возможно, такое мое представление из-за плохого моего знания языков, или же просто мало употребляется это понятие. Но даже если подобное понятие, как с-часть-е и малоупотребитьльно, то все равно это по каким-то общественным или природным причинам.

Попробуем сказать подробнее. Этимологически само слово «счастье» - очень прозрачно. И его синонимы: «доля», «удача», «успех», «удел». «жребий», «рок», «судьба» и так далее. Удел может быть и высоким и жалким, и жребий, и рок – тоже. Счастливый человек, это человек «с частью» с долей участия. А человек, вообще не имеющий счастья – это «обездоленный», несчастный человек.

Попутно: «частный человек» - это человек, находящийся на полпути от «счастливого» к «несчастному».

И во всех случаях, кроме, пожалуй, «успеха», в значении этих слов – некие зачатки пассивного залога. Что такое доля? Это твоя часть в общем довольстве. Не та часть, что ты сам отделил себе, нет. Делят обычно по общему согласию. Удел – производное от доли. Успех, это, когда ты успел к переделу. Жребий – то, что вышло из случайного распределения имущества, социальных ролей, долей участия в общем деле и так далее.

Но вот еще, что интересно: если порыться в этом семантическом гнезде, то никогда не увидишь понятия безраздельной собственности (хоть счастье и предполагает участие, долю в имуществе). Никто не скажет «я имею», но – «у меня есть». Только в слове «взял» -  путем преобразований,  пробежавшись в словаре по разным однокоренным словам можно услышать следы того же корня, что в слове иметь. Например, преобразовав слово «взял» в слово «возьму», то есть «возымею». Или вспомним слово древнее – имать (ловить, брать).
В английском языке есть слово «have» - хэв. В нашем языке тоже есть этот корень, видимо, он входит в базисный словарь, но он сохранился только на периферии этого смыслового куста – «хавать» - жаргонное слово, обозначающее есть, жрать… Или «хватать» - экспрессивное слово, частью своих употреблений захватывающее и негативную оценку самого действия. Или уж совершенно прозрачно – «хапать»! «Бери», но не «хватай». «Хватает»,  «похищает» и «хапает»  –  вор, похититель, хищник.

По английски это – «happy» - счастье (на их лад)… Ничего себе – этимологическая родня! Очень хотелось бы ошибиться.  Я – человек малограмотный в этимологии – поправьте, если что-то не так.  Спасибо Михаилу Задорнову за эту игру словами, которую он иногда ведет в своих эстрадных выступлениях. Не догадался бы порыться в понятиях. Тут я кое-что недодумал. Есть ли знатоки английского для обмена мнениями? Возможно ошибся где-то. (Чувствую: в главном не ошибся.)

Да, во многих случаях в этом кусте просматривается некий страдательный залог. Я не «возьму часть», а «приму участие», то есть соглашусь взять то, что мне «пред-ложено»…
Напрашивается понятие не просто об Индоевропейской семье языков, но о том, что, родившись и усвоив некий язык, ты усваиваешь только один из вариантов великого Индоевропейского праязыка. Причем – бытование языка неотделимо от правды языка, от моральной оценки всех явлений, охваченных языком. А моральная оценка зависит от того,  хорошо это явление или плохо для жизни в этой местности и среди этой природы.

Нельзя на Евразийских пространствах взять долю, если тебе ее не дали. Нельзя быть у нас безраздельным хозяином. Слишком мало у нас от природы дается благ, что бы владеть ими единолично. И чем суровее климат Евразийских местностей, тем строже запрет на единоличное владение (если продолжить разговор о том, с чего начато, о счастье). Счастье, это когда ты принял часть и имущества, и дел, и неудач группы, рода, семьи, племени.

Свое логическое завершение такой моральный закон получает в обычае северных народов: нельзя благодарить за тепло и пищу потому, что делиться теплом и пищей совершенно естественно для жизни в суровых широтах.