Белый лист. Шахматы..

..Я новый белый чистый лист. Возьми меня...Ну, возьми меня...потрогай, какой я гладкий, шёлковый...как белый котик. Мурррррр....погладь....мурр,мурр,мурр,...Чувствуешь, какой я  тёплый...муррррр. И все твои заботы и печали - в стороне.....А по мне пробегают волны дрожи и электрические искры так и посверкивают...муррр...так и посверкивают...
...Что, не полегчало?...Видать, здорово ты отравилась этой загадочной рыбой с прошлого листа...Ладно, спи, спи. Утром встанешь, положешь на меня руку, и потеплеет...и мушки полетят, засветятся, сгустятся...

....Утро. Здорово, видно, отравились мы этой ухой. Такого мне ещё никогда не снилось. Будто мы с тобой играем в шахматы. ( А мы ведь, и правда, вечером играли). В те самые, где все фигурки ты вырезал сам, перочинным ножиком, из дерева. Мне нравится это твоё хобби, и фигурки классные...выразительные, живые. И я очень люблю тебе проигрывать, честно говоря..
...Но вчера мы не доиграли партию. Эта уха...От неё кружилась голова, и хотелось спать,очень. Непреодолимо. Только я легла и закрыла глаза, как понесло,закружило...............
......Я проигрываю. Фигур почти не осталось. Хожу пешкой. Нет, ступаю на чёрный квадрат. Потому что пешка - это я сама. Оглядываюсь по сторонам. И бездумно, весело, даже бесшабашно несусь, сломя голову, на твой край доски....прямо в огромную открытую пасть. И доска не доска уже, а язык. Розовый, липкий. А я на самом кончике. Запрокидыаю голову вверх и вижу нос невероятных размеров... нечеловечески большие глаза, сведенные к переносице, с любопытством рассматривающие меня. Это ты. Почему-то не страшно. Наоборот, весело. Кураж. Я машу тебе рукой и кричу, привет! Сосочки языка подо мной вздрагивают, он кренится на сторону.Мне приходится балансировать. Хотя знаю - не упаду. Прилипла. Я смотрю тебе в рот. Вот зубы. Цвета слоновьей кости. Вот нёбо. крутое и ребристое. Вот тёмная шахта горла, скользящая, подвижная...из неё на меня веет тёплый слабый ветерок с запахом мяты...ты жевал вечером жвачку, успеваю подумать я. И брызжут фонтаны слюны, язык изгибается, становится лодочкой,нет, галерой, со мной на носу. И мне оттуда отлично видно, как набегает слизь в гортань, как высовываются и набухают гланды, как шевелится нежный язычок...Сейчас проглотит, думаю я. Тёмное отверстие горла судорожно сужается, болезненно дрожа, вибрируя каждой скользкой клеточкой, наливаясь тёмной кровью...Ты глотаешь. Язык волной вскидывает к верхней  губе, я вижу узенькую полоску сухой кожи на ней...И вот я опять на кончике липкой бугристой поверхности, разделённой надвое тонкой канавкой. И тёплый мятный ветерок...
...Мне становится смешно...Я кручусь, паясничаю, показываю тебе нос. А ты всё также рассматриваешь меня. Потом из-за моего плеча вдруг выглядывает деревянная морда какого-то деда, гогочущего во весь рот. Он мне странно знаком, хотя не помню, чтоб ты вырезал такого. Не люблю, когда из-за плеча кто-то...И я сбрасываю его в пустоту, прямо в утро, в зрелую зарю, поднимающуюся, когда ты уходишь на работу. и опять остаюсь одна, на остром кончике перед твоими глазами. Это длится уже долго. Очень долго. Ну, съешь меня, кричу я тебе. Или сплюнь. И ещё что-то, вроде анекдота древнего, где в трамвае - Мужчина, Вы уже полчаса на мне лежите, - делайте же что-нибудь!...Смакуешь? Чувствую, как вибрирует мобилка в кармане. Пытаюсь достать, не могу, телефон уже звонит во всю...Это будильник.я просыпаюсь.
...Тебя нет на кровати рядом со мной. Ты в комнате, за шахматной доской. За нашей незаконченной партией. Перочинный ножик в одной руке. В другой - фигурка, которую ты поднёс к самому носу и рассматриваешь задумчиво...Присмотревшись, понимаю, что это я. Замираю. Ты строгаешь меня, живую...Для шахмат. Пешки ведь не умеют отступать, милый...