Двадцать пятый

Одна
Не верила старым пьесам
Она прикладывала
ухо к холодным рельсам. И слушала – не будет ли двадцать пятого. Вторая давила на кнопку её девятого. Но лифт /всё равно/ никуда не ехал. Она хранила все её курточки с /рыжим/ мехом. И обещала, что сводит в Ростикс. Леди Идею Фикс. Ведь ты мой изысканный шляпочник – сценарист. Я пе/ре/мотаю назад всё лето. Я сплю ночами со включенным светом. Чтоб не бояться смотреть на окна. Где сидишь ты. Ты говоришь, что снова насквозь промокла. И скоро ёбнешься от одиночества. Прячешься в рукава. Путаешься в листах. Ты говоришь «Принеси мне свитер. Ведь я же прошу тебя. Ну пожалуйста. Ты моя девочка ч/б пантомима. Где твоё соло на пианино? Где твои фильмы Копполы? Где твои бусы горстями пО полу? Где твои брюки – клёш? Ты обещаешь, что ты придёшь?»
- я сплю
-тебя нет
-ты врёшь
-я не могу больше это слушать.
Они вздохнули. Она заплакала чёрной тушью.
Она шептала: «Тебе всё мало. Иди и трахайся дальше там с кем попало, и /будет случай/ я тебе лично верну все кольца. И не рисуй моего лица. На этих лестницах мелом. И акварелью на белых холстах. Ты только принеси мне мой свитер. Ведь я прошу тебя. Ну пожалуйста.»
Она бросалась к её подоконнику, брала иголку и нитку. И зашивала на рукавах её дырочки. И целовала её колечки. А та говорила «Не надо, дурочка» и обнимала, и всё гладила её кудри. Ведь она снова одна будет этим утром. Заплаканная и сигарета за сигаретой. Перемотай для меня всё лето.
Когда меня сбил
Двадцать Пятый